Орсон Кард - Игры с ДНК - финал

Мы не ошиблись — она разделилась, и обе половинки неуклюже поползли в разные стороны. А спустя еще несколько секунд новые амебы стали пятиугольными и продолжили пировать на трупе Хэролда.

— У них и в самом деле есть смертельное оружие, — сказал Амаури.

Эти слова прорвали завесу гнетущей тишины.

Коротышки засуетились и заставили нас лечь на лабораторные столы. Каждый человечек держал в руках что-нибудь острое — стоило им пропороть наши «обезьяньи шкуры», и нам бы пришел конец. Мы замерли.

Допрос вел сам Ричард Никсон Диксон. Он закидал нас вопросами о русских. Когда мы успели снюхаться с ними? Почему предали великие идеалы свободы и продались комми? Мы отрицали его обвинения как бредовые. Не добившись признания, коротышки пригрозили продырявить защитный костюм Владимира. Я понял, что надо что-то предпринять.

— Скажи им правду! — крикнул я в интерком.

— Хорошо, — согласился Владимир. Коротышки прильнули к переговорному устройству.

— На Земле больше нет русских, — сказал Владимир. Коротышки чуть не проткнули его «обезьянью шкуру».

— Погодите! Я говорю чистую правду. Когда мы поймали ваш сигнал, мы семь раз облетели вокруг планеты, прежде чем приземлиться. Кроме обитателей вашей базы, на Земле не осталось разумных существ!

— Обычная уловка коммунистов, — поморщился Ричард Никсон Диксон.

— Сам Бог не сказал бы вам другого! — не выдержал я. — Уберите ваши железки! Владимир говорит правду! Вся планета покрыта «гороховым супом». И суша, и вода. Лишь крошечные островки на полюсах свободны от этой жижи.

Диксон слегка растерялся. Коротышки зашептались друг с другом. Должно быть, мои слова все же произвели на них впечатление.

— Если на Земле не осталось русских, кто тогда наносит нам удары? — спросил Диксон.

Владимир ответил и на этот вопрос. И пусть мне больше не говорят, что люди со светлой кожей туго соображают!

— Спонтанная рекомбинация, вот кто! И вы, и русские вывели стремительно размножающихся микробов. В результате на планете погибли все люди, все животные и все растения. Остались лишь микробы. Однако вы, не зная об этом, продолжали выводить все новые виды бактерий. Бактерии сражались с бактериями. Виды, не сумевшие приспособиться, вымерли, а те, что остались, научились приспосабливаться к любым условиям.

Эндрю Джексон Вальчински, главный ученый коротышек, кивнул.

— Звучит довольно убедительно.

— Не скажу, что за эти века мы детально изучили стратегию комми, — вмешался Ричард Никсон Диксон, — но кое-что о них знаем наверняка. Как гласит наша пословица: «Доверяй комми не дальше собственного плевка».

— Их утверждения легко проверить, — сказал Энди Джек.

— Приступайте, — кивнул Диксон.

Трое коротышек направились к ящикам, каждый вернулся с амебой в руках. Сомнений не оставалось: коротышки решили посадить этих тварей на нас. Амаури закричал. Владимир стал белым, как одежда коротышек. Я бы тоже закричал, но мой язык присох к нёбу.

— Успокойтесь, — сказал Энди Джек. — Они не причинят вам вреда.

— Acredito! — крикнул я. — Так я и поверил! Мы видели, как одна из этих тварей «не причинила вреда» Хэролду.

— Хэролд убил людей. Если вы не лжете, вам нечего опасаться.

«Потрясающий способ проверки», — подумал я.

Нечто подобное проделывали наши далекие предки, проверяя, является ли та или иная женщина ведьмой. Ее бросали в воду: если утонет — невиновна, если выплывет — значит, она и впрямь ведьма и заслуживает смерти.

А вдруг Энди Джек все-таки сказал правду и амебы нас не тронут? А если мы начнем противиться, нас сразу уличат во лжи и продырявят наши защитные костюмы.

Я предложил начать с меня.

Потом закусил язык. Если эта тварь начнет меня пожирать, я тут же откушу себе язык и захлебнусь кровью. Сознание того, что я не буду покорной жертвой, придало мне отваги.

Коротышки шлепнули амебу мне на плечо. Она не просочилась сквозь защитный костюм, а поползла к голове. Студенистое тело амебы закрыло окошко моей «обезьяньей шкуры». Окружающий мир потемнел.

— Канэ Канэа, — едва слышно завибрировал пластик окошка.

— Meu deus, [16] Боже мой ( порт. ) — пробормотал я.

Амеба умела разговаривать! Чтобы ответить ей, мне даже не требовалось говорить. Ее вопросы передавались через вибрацию окошка. А ответы она… читала в моих мыслях! Значит, если я солгу, она тут же поймет. Запросто! Я так перепугался, что, пока длился наш странный диалог, дважды обмочился. Но «обезьянья шкура» сработала безупречно: собрала мочу и переработала ее в нечто полезное и питательное. Как обычно.