Роман Подольный - Легкая рука

— Спрашивайте, спрашивайте, родом я лифляндец, мы любим вопросы.

— Верно толкуют, будто вы можете без огня нефть зажечь?

— О, проще простого! Стеклянная палочка, дорогой господин Соколов, может привести человека в такое состояние, что, ежели он прикоснется к горючей жидкости, та тотчас вспыхнет.

— А вы сами сие видели, Георгий Вильгельмович?

— Опыт оный многие знатные ученые ставили, среди них первый славный Эйлер. Но как тогда вы удивитесь, сударь, ежели узнаете, что можно даже о лед зажечь нефть, ежели лед наэлектризован или же наэлектризована нефть.

— Много дивимся мы, господин профессор, вашим с господином Ломоносовым опытам. Он ведь тоже над домом шест железный, как и вы все равно, поставил, а проволоку от него в дом провел.

— Чему же дивиться, коли не науке великой, господин Соколов? Сам Невтон аглицкий, муж знаменитейший в свете, искру электричесую молнии небесной уподобил. А славный Иосиф Флавиус, историк римский и иудейский, тако пишет, что к золотой крыше храма Соломонова медные водосточные трубы подходили, от молний храм охранявшие. За тысячу лет в оный храм гром не бил. Не тому надлежит дивиться, что в наш век электрический мы молнии ловим, а древними знаемой премудрости. Громовая же машина, которую здесь видите, еще большее нам откроет. Но отойдите несколько, сударь, опасности нет, гроза еще далеко стоит, однако будем осторожными.

Профессор отстранил своего собеседника, но сам остался у шкафа с хрустальным стаканом. Между его лицом и прутом, торчавшим из стакана, было сантиметров тридцать. Я почувствовал, что сейчас что-то случится. Надо вмешаться! Лихорадочно искал в памяти, что я вижу… Закричать? Но услышат ли они меня? Ведь это же сон, один из моих идиотски реальных снов… И все-таки я крикнул: “Берегитесь!” И опоздал. В это самое мгновение от железного прута отделился отливавший синим огненный шар с кулак величиной. Секунда — и шар оказался у самого лба профессора. Я услышал хлопок, больше напоминавший звук выстрела из старинной пушки, чем гром. Профессор, не вскрикнув, рухнул назад, на сундук. Мастер кинулся на землю, на его спине вспыхнула одежда. Вдребезги разлетелся хрустальный стакан на шкафу. Во все стороны из него полетели какие-то пылинки. Одна из них угодила мне в глаз, я схватился за глаз и… проснулся.

Я сидел в троллейбусе, меня довольно сильно трясло — что поделать, заднее сиденье. Болел глаз. Что-то жгло ладонь. Я поднес ее к глазам. Несколько пылинок. Какие-то металлические, скорее всего, медные опилки.

В хрустальный стакан с медными опилками был вставлен стержень электроизмерителя в последнем опыте Рихмана.

Да, только что на моих глазах погиб Георг-Вильгельм Рихман, член Санкт-Петербургской академии наук, изобретатель первого электрометра… И я ничего не мог сделать, даже если бы вправду находился там. Рихман ведь все равно был убит, а академический “грыдыровальный” мастер Иван Соколов все равно уцелел. Я много читал об этой истории, помню портрет Рихмана… Но почему именно сейчас я увидел именно этот сон? Знаю я себя — мне такие сны зря не снятся. Память услужливо извлекла из своих запасников эту сцену не случайно. Но почему? Из-за упоминания Невтона-Ньютона? Но я и без того недавно вспоминал, что старик занимался и электричеством. Нет, было что-то еще… Огненный клуб! Синий шар, отделившийся от прута. Это же шаровая молния. Но какая! Первая в мире, которую получили искусственно. Пусть не намеренно, пусть с трагическим исходом, но искусственно. До искусственных шаровых молний XX века еще сотни лет, тысячи открытий и изобретений. XX веку понадобились для этого сложнейшая техника, мощные магнитные поля, чудовищной силы источники тока. А шаровую молнию можно было создать еще в XVIII веке. И в начале его и в конце XVII века тоже.

Я достал из кармана пиджака и лихорадочно перелистал перевод рукописи Альтотаса. Вот оно, это место: “Небо слушалось его законов, и грома служили ему”. И я мог понять когда-то эту фразу просто как образчик восточного красноречия! И Юра на нее внимания не обратил, и Илья, и Михаил Илларионович. Даже Авдюшко… Но ведь с небом-то дело обстояло в точности по Альтотасу: по законам Ньютона двигаются космические тела. А может, слова о громах, которые служили Ньютону, только намек на его занятия электричеством? Вряд ли. В первой части фразы нет преувеличения. Стоит ли тогда видеть такое преувеличение во второй части фразы? А если принять, что Ньютон мог, пускай только во время гроз, получать шаровые молнии, то как не вспомнить про нейтроны из шаровых молний…