Александр Полещук: Эффект бешеного Солнца

Афанасий Петрович вскочил на ноги и наяинул на голые плечи пиджак.

— Побежал и я, — продолжал он. — Мужиков у нас в селе человек семь, а никого не видно.. Женщины носятся из избы в избу. Кто с пирогами, кто с брагой. Вижу, собираются а избе у дядьки Григория. Ну, и я туда же, вместе с другими мальчишкамк… Захожу в избу, а там все прибрано, на столе скатерть белая, хрустит как сахар. — Афанасий Петрович сделал руками такое движение, будто сжал что-то хрупкое в руке. — Скатерть ту еще сто лет назад выменяли, когда на краю болота один из нашей деревни попа ссыльного повстречал. А на столе и караваи, и мед, и медвежатина, чего только нет.

Тут дядька Смурыгин — как сейчас помню, бородатый такой, по самые глаза борода — поднял чашку расписную с пивом, дэ как заорет: «Ай, кто пиво варил? Ай, кто затирал?» Тут все в один голос: «Варил пивушко сам бог, затирал святой дух, святы ангелы носили, херувимы разносили, серафимы поднрсили…» А Смурыгин опять: «А где ж тая птица? Тая птица, что летит, да в ту сторону глядит, да где трубушка трубит, где сам бог говорит?» И тут подскочила тетка Авдотья к холстине набеленной, что в углу висела, и холстинку-то эту в сторону отдернула… Гляжу, а там он, дедушка…

— А какой он? — едва слышно спросил Юрий Васильевич.

— Какой? Так Сломоухов вам уже расписал. Только и другой он… Поднес ему чашу пенного дядька Смурыгин, в он взял ее из рук и до дна выпил. Как ручки выпростал, так я удивился: с чего это на нем армяк надет мехом наружу? Стали к нему мальчиков подводить, а он каждому гостинец в руки, по голове потреплет и имя повторит, будто про себя, чтоб запомнить. Подошел и я. Шепнул тут ему дядька Смурыгин что-то, а дедушка головой закивал — ушки я увидел его тогда, сморщенные и черные, как грибки, морозом побитые, — и сразу меня за спину. Нащупал крылышки и весь задрожал. А_ дядька Смурыгин ему: «Василисин сынок, говорит, той, что семь лет как померла»."Помню, помню", — отвечает дедушка и так на меня ласково поглядел, что я сам не свой стал: не могу понять, радость то была или тоска какая? "Какой же тебе гостинчик подарить? — спрашивает, а сам на груди своей мохнатой роется: сумочка у него там висела из лыка. «Вот, погляди, говорит, что я тебе в лесах да на горах подобрал». И достает гильзу медную, вся блестит, как солнышко; видно, начистил ее дедушка песком. Я только к ней руку протянул, а он мне другой гостинец показывает, камень прозрачный, будто водой синей налитый, так и сверкает камень. Я тогда к камешку, а тут он достает зверька махонького, весь мохнатенький, на задних лапочках стоит и на меня черными глазками смотрит, и вдруг, как засвистит зверек, да так громко, что я даже испугался. Только это я руку протянул, зверек меня как за палец хватит, так две кровавые капельки показались. А все ж схватил я хомячка и побежал с ним к себе… С того раза стал ко мне дедушка часто прилетать…

Слушавший с величайшим вниманием Ашмарин вдруг громко рассмеялся и сказал;

— Ну и здоров ты, Петрович, заливать! Чисто сказка какая!

— А как же он летать-то мог? — серьезно спросил Федор Никанорович, и Ашмарин посмотрел на него недоверчиво. — Не могу понять, крылья у твоего дедушки какие были?

— А летал он на мизинцах, — сказал Афанасий. — Мизинцы у него были не как у всех людей, а длинные-длинные. Вот, — Афанасий протянул свою руку ладонью вверх, и все с удивлением увидели, что на его руке мизинец был длинней указательного пальца на целую фалангу. — Только у дедушки он вот такой был. А перепонка тоже от лопатки росла… Как и у меня.

Ашмарин приоткрыл рот, да так и забыл его закрыть.

— Вот пойду я в лес по грибы, по ягоды, — продолжал Афанасий Петрович, а дедушка тут как тут. В село не зайдет, в ко мне прилетит. «Дедушка, — говорю, — а что, за лесом тоже люди живут? Вон, дядька Смурыгин намедни врал, лодки будто есть такие большущие, что на них лесу больше, чем на все наше село идет. Правда ли?» — «Правда, — говорит дедушка, — я их сам видел. И трубы, из которых дым идет, когда ихние стряпухи прямо на воде щи варят. Да что, внучек, дома я видел такие большущие, что дом на доме стоит, а труба на всех одна, да топят так жарко, что зимой подлетишь к трубе такой, как раз и обогрелся». — «А не та ли это трубушка, про которую дядька Смурыгин тебя спрашивал?» — "На которой господь бог играет? — засмеялся дедушка. — Бог с тобой, внучек. Это дядька Смурыгин старую песню вспомнил, что до меня еще сложена. Сколько я над землей летаю, каких чудес ни видел, а бога не встретил… И на горах высоких, где облака так и дымятся, и над лесами дремучими летал, что зимы-осени не знают, а вечнозеленые, друг на друга карабкаюгся и друг на друге растут и умирают. Зверей видал, что на человека похожи, да только хвосты имеют в полтора аршина и как устанут с дерева на дерево сигать, так на хвостах тех и повиснут…