Фрэнк Херберт - Барьер Сантароги

— А… Дженни…

— С ней, доктор Джил, все в порядке. Она так беспокоилась о вас. Как и все мы.

Дейсейн шевельнул одной ногой этого незнакомца, потом другой, пока не удалось свесить их с кровати. Он посмотрел на свои колени. Они выглядели очень странно.

— Послушайте, — обратился к нему Бурдо. — Вам лучше остаться в постели.

— У меня… Я…

— Вы хотите в ванную? Лучше, если я принесу вам судно.

— Нет… я… — Дейсейн покачал головой. Внезапно он понял, что что-то не так — его тело испытывало чувство голода.

— Я голоден, — сказал он.

— Так почему вы сразу не сказали это? Вас здесь уже дожидается отличный завтрак!

Бурдо поднял чашку и поставил ее перед Дейсейном. Резкий аромат Джасперса ударил в ноздри. Дейсейн протянул руку к чашке, однако Бурдо остановил его:

— Лучше, если я буду кормить вас с ложечки, доктор Джил. Вы еще слишком слабы.

Дейсейн остался терпеливо сидеть, позволив накормить его из ложечки. Он чувствовал, как восстанавливаются силы. «Оно никуда не годится, это тело», — решил он. Психика, его внутреннее совсем не соответствовали его внешней оболочке.

Дейсейн вдруг спросил себя, а что же его тело ест помимо вездесущего Джасперса. Овсянку, подсказал ему язык. С медом Джасперса и сливками Джасперса.

— Вас тут дожидается один посетитель, — произнес Бурдо, когда чашка опустела.

— Дженни?

— Нет… доктор Селадор.

«Селадор!» — Это имя взорвалось в сознании Дейсейна. Селадор доверял ему, надеялся на него. Селадор и выслал ему пистолет по почте.

— Вы примете его? — спросил Бурдо.

— Вы… не будете возражать, если я увижусь с ним? — спросил Дейсейн в свою очередь.

— Возражать? А почему это я должен, сэр?

«Вовсе не твои, Бурдо, возражения я имел в виду», сказал про себя Дейсейн.

И в этот миг Дейсейна охватило сильное желание послать Селадора подальше. Как же легко было это сделать. Сантарога сможет оградить его от селадоров внешнего мира. Ему нужно только сказать об этом Бурдо, и все будет устроено.

— Я… э-э… хочу увидеться с ним, — сказал Дейсейн. Он огляделся. — Вы не поможете мне надеть халат и… есть здесь стул, на котором я мог бы?..

— А почему бы вам, сэр, не устроиться в кресле на колесиках? Доктор Ларри специально послал за одним для вас. Он не хочет, чтобы вы перенапрягались. Вы не должны уставать, понимаете?

— Да… да, я понимаю. Кресло на колесиках.

Бурдо ушел за Селадором, перекатив кресло в противоположный конец комнаты к двери, ведущей в коридор. Перед Дейсейном находились стеклянные двери, выходившие на открытую веранду, освещенную солнечными лучами.

Ему показалось, что его оставили одного, бесцеремонно выставив на всеобщее обозрение, с обнаженной душой, корчившимся в судорогах страха. «А ведь я по-прежнему отягощен тяжким грузом», — мелькнула мысль. Его приводила в замешательство перспектива встречи с Селадором. Исподволь подкрадывался непонятный страх. Селадор умеет различать притворство и обман. Он сразу заметит лживую маску — среди аналитиков с ним сравниться не мог никто.

«Селадор унизит меня, — подумал Дейсейн. — Почему это я согласился принять его? Он насквозь пронзит меня взглядом, и я не смогу сопротивляться ему — мои реакции выдадут ему все, что захочет узнать обо мне… о моей неудаче».

И в этот момент Дейсейну показалось, что стенки раковины, в которой была заключена его рассудительность, разъедены внешней мишурой и фантазиями. Селадор с резким треском раздавит ее с присущей ему жизнерадостностью.

Дверь в коридор открылась.

Заставляя себя не торопиться, Дейсейн медленно повернул голову.

В дверях стоял Селадор, высокий, с резкими чертами лица, мужчина. Смуглый цвет кожи и диковатые глаза индийца в обрамлении седых волос на висках, такого же серебристо-серого цвета твидовый костюм. У Дейсейна вдруг возникло смутное чувство, что он уже видел это лицо в другой жизни — этот пронизывающий взгляд из-под чалмы, в центре которой красовался кроваво-красный драгоценный камень.

Дейсейн покачал головой. «Я схожу с ума».

— Джилберт, — сказал Селадор, направляясь к нему. — Во имя Господа, что же ты сотворил с собой? — Дейсейн отчетливо слышал каждое слово, произносимое с оксфордским акцентом. — Мне сказали, что ты получил сильные ожоги.

«Итак, началось», — сказал себе Дейсейн.

— Я… мои руки и кисти, — произнес Дейсейн. — И еще немного лицо.

— Я прибыл только сегодня утром, — сказал Селадор. — Мы все так беспокоились о тебе, знаешь. За все эти дни — ни слова от тебя.