Пол Андерсон: Время огня

Реакция абсолютно ненормальная. Другие мальчишки, отцы которых отправлялись в армию, гордились этим. Что ж, думал я, Джек не похож на них.

Он постепенно поправился и снова пошел в школу. Но при любой возможности старался быть с Томом. Даже тогда, когда никто о такой возможности и не подумал бы. Все каникулы он проводил дома. Он писал отцу ежедневно…

… его отец был убит в Италии 6 августа 1943 года.

Ни один врач не перенес бы неизбежных неудач своей профессии, если бы его не поддерживали удачи. Джека Хейвига я отношу к числу своих удач. Хотя помог ему не как врач, а как человек.

Профессиональные знания и опыт помогли мне увидеть, что за обычной сдержанностью мальчика скрывается глубокое внутреннее смятение. За пределами восточных штатов в 1942 году не вводили норму на бензин. Я попросил коллегу временно взять на себя мою практику, и когда занятия в школе кончились, мы с Биллом отправились в путешествие… и взяли с собой Джека.

В Эрроухеде, штат Миннесота, мы наняли лодку и углубились в край диких озер, болот и великолепных лесов, который тянется до самой Канады. Целый месяц мы были наедине: я, мой тринадцатилетний сын и мальчик, которого я считал приемным сыном. Мне тогда казалось, что ему девять лет.

Местность эта дождливая и полна комаров; грести против ветра трудно; еще труднее переправляться волоком; чтобы разбить лагерь, нужны были гораздо большие усилия, чем в наши дни, когда существует различное оборудование и замороженные продукты. Но Джеку необходимы были эти препятствия и тяжелый труд. Через несколько дней, как и следовало ожидать, местность начала излечивать его.

Тихие восходы, легкий золотой отблеск на вершинах деревьев и на широкой воде; песни птиц, шорох ветерка, запах растительности; белочка, которую мы приучили принимать еду из рук; испуганное бегство оленя; черника на теплой лесной поляне; потом появление медведя заставило нас почтительно оставить поляну ему; лось, гигантский, нисколько не испуганный, смотрит, как мы проплываем мимо; закат, просвечивающий сквозь прозрачные крылья летучих мышей; сумерки, костер, рассказы, расспросы Билла о самых разных вещах, и ответы Джека, которые показали, что он гораздо лучше меня способен рассказать об обширном мире, лежащем вокруг нас; спальный мешок и бесчисленные звезды.

Таково было основание выздоровления.

Вернувшись домой, я допустил ошибку.

— Надеюсь, Джек, ты понял, что это было всего лишь воображение. Предсказать будущее невозможно. — Он побледнел, повернулся и убежал от меня. Мне потребовалось много недель, чтобы вернуть его доверие.

Во всяком случае, он мне верил. Но ничего не сообщал, кроме мыслей, надежд и проблем обычного мальчика. Я больше не говорил о его одержимости, он тоже. Но насколько позволяло время и обстоятельства, я пытался быть для него тем, в ком он отчаянно нуждался, — отцом.

Пока продолжалась война, мы не могли уезжать надолго. Но у нас оставались дороги округа, леса Моргана — чтобы бродить в них и устраивать пикники, речка для плавания и рыбалки, озеро Виннего с моей небольшой лодкой. Джек приходил ко мне в гараж и делал кормушку для птиц или древко метлы для матери. И мы разговаривали.

Думаю, что ко времени смерти Тома Джек обрел некоторое душевное спокойствие. Все сочли его предсказание случайностью.

Элеонор работала в библиотеке и несколько часов в неделю помогала в больнице. Вдовство тяжело сказалось на ней. Внешне она старалась держаться, но долгое время была подавлена и сторонилась людей. Мы с Кейт старались помочь ей, но она чаще отклоняла наши приглашения.

А когда начала покидать свою скорлупу, то скорее в обществе новых знакомых. Я не мог удержаться и сказал ей:

— Знаешь, Элли, я очень рад, что ты возвращаешься к жизни. Но все же — прости меня — твои новые друзья меня удивляют.

Она покраснела и отвела взгляд.

— Это верно, — негромко сказала она.

— Конечно, они прекрасные люди. Но их… не назовешь интеллектуальными.

— H…нет… Ну, хорошо. — Она выпрямилась в кресле. — Боб, будем откровенны. Я не хочу уезжать отсюда, хотя бы из-за тебя и Джека. Но не хочу быть и погребенной заживо, как все эти недели. Я была под влиянием Тома; на самом деле у меня не академический склад ума. И… вы все, с кем мы дружили… вы все женаты.

Я оставил разговор, считая его бесполезным. Нет смысла говорить ей, насколько чужд ее сын этим практичным, громко смеющимся ее новым друзьям, как глубоко он их презирает.