Пол Андерсон - Время огня

— Что же ты сделал? — спросил я.

— Я отыскал пожилую пару, которая приняла ее. Они были бедны, но я смог помогать им деньгами. У них не было своих детей, и потому они ей обрадовались и были к ней добры. К тому же он был писцом, своего рода ученым. Все получилось очень хорошо.

— Ты, конечно, время от времени проверял.

Хейвиг кивнул. Выражение его лица стало мягким.

— Я занимался собственными проектами, — сказал он. — Но все же в следующий свой биологический год — в три последующих года жизни Ксении — я время от времени навещал ее. И постепенно мои посещения становились все более частыми.

Корабль представлял собой огромный тримаран. С легкого мостика Хейвиг смотрел на просторную палубу из полированной твердой древесины. Люки, грузовые стрелы, вспомогательные двигатели, солнечные батареи, надстройки — все гармонировало друг с другом. Металлической отделки нет. Цивилизация маури испытывала недостаток в металлах, и потому их использовали только в самых необходимых случаях. Каюты из дерева. По их стенам вьются бугенвиллея и цветущая текома. На каждом носу деревянная резная фигура, представляющая один из символов Троицы: в середине Создатель Танароа — колонна с абстрактными символами; справа Лесу Харисти со своим крестом; слева Нан, с зубами акулы, представляет смерть и темную сторону жизни.

Но не варвары построили этот огромный корабль. Тройной корпус придавал ему великолепные гидродинамические свойства. Три большие мачты в форме буквы А, конечно, были оснащены парусами, но необычной формы и соединены вантами, которые использовались не для ловли ветра: все это огромное сооружение непрерывно управлялось небольшими двигателями на топливных биологических клетках и компьютером. Экипаж составляли четыре канака и две женщины-вахини; все они не были перегружены работой.

Капитан Реви Лоханносо получил инженерный диплом в университете Веллантоа в Н’Зилан. Он говорил на нескольких языках, и его инглис не был примитивным диалектом какого-нибудь племени мериканцев; это был язык, не менее богатый и точный, чем родная речь Хейвига.

Коренастый коричневый мужчина в саронге, с босыми ногами, он говорил медленно ради удобства своего пассажира, который пытался овладеть современной речью:

— Мы сохранили науку после того, как всемирная машинная цивилизация рухнула. Наша задача заключалась в том, чтобы найти новые пути применения этой науки на опустошенной и отравленной планете. Мы не вполне решили еще эту задачу. Но далеко продвинулись и, я верю, пройдем еще дальше.

Океан медленно перекатывал свои волны. Они накатывались на тримаран, обдавая тело могучего корабля веселыми брызгами. Солнце светило где-то в парусах и на крыльях альбатросов. Где-то вдали вверх взметнулся фонтан выпущенный китом. Ветер не свистел в ушах, так как тримаран несся почти с такой же скоростью, но освежал кожу, приносил соленый аромат моря и далеких цветущих островов. На палубе полуголый юноша извлекал из деревянной флейты чарующие звуки, а девушка танцевала перед ним, изгибаясь стройным телом. Оба были почти обнажены и смотреть на них было очень приятно.

— Ты сделал большое дело, брат Томас, — сказал Лоханносо. — Тебя будут приветствовать, когда ты прибудешь. — Он поколебался. — Я не стал сообщать по радио, чтобы за тобой из Федерации послали воздушное судно, потому что Адмиралтейство было бы недовольно. И, откровенно говоря, дирижабли быстрее, но не так надежны, как корабли. У них слабые двигатели; противопожарный антикатализатор еще только в экспериментальной стадии.

(— Я думаю, это и многое другое дало мне возможность узнать правду об обществе маури в его лучшие дни, — говорил мне Хейвиг. — Они были… совсем не чокнутые, призывающие назад, к природе. Напротив, под внешней приветливостью и спокойствием скрывалась сложность, не меньшая, чем в сегодняшних США. Но у них не было топлива для кораблей тяжелее воздуха, по крайней мере на начальных стадиях; и не было гелия для создания дирижаблей-автоматов. Мы уничтожили все, что могли).

— Твое открытие ждало несколько столетий, — продолжал Лоханнасо. — Подождет еще несколько недель до прибытия в Веллантоа.

(— Я хотел изучить маури, узнать, что в рассказах Уоллиса о них правда, а что ложь и предрассудки, но для этого мне нужно было проникнуть в это общество. Начиная с того времени, когда они превратились в значительный фактор в мире, я мог проследить их историю в будущем. Но нужно было с чего-то начинать. Я легко мог выдать себя за американца — мою речь легко принять за один из многочисленных диалектов, на которые раскололся английский, но к чему им еще один варвар? А выдать себя за представителя одной из тех полуцивилизованных общин, с которыми они имели дело, я не мог… Но я нашел ответ. — Хейвиг улыбнулся. — Можете догадаться, док? Нет? Ну, ладно. Через подставное лицо я приобрел в двадцатом веке партию радиоактивных изотопов, типа углерода-14. Спрятал их так, чтобы они сохранились нетронутыми — радиоактивный распад должен быть подлинным, — и переместился в будущее. И стал братом Томасом с островной крепости, сохранившей некоторое количество знаний. Я нашел сокровище и решил, что оно заинтересует маури. И повез его к берегу… Понимаете? Их исследования проводились главным образом в биологии. Это было вынужденное решение, и потому что земная экология срочно нуждалась в помощи, и потому что жизнь — это преобразователь солнечной энергии. Но у них не было реакторов, чтобы производить меченые атомы для исследований. Для них моя «находка» оказалась Божьим даром).