Владимир Баграмов - Страна убитых птиц

— Десять лет назад я был худой и желтый… Руки были вдвое тоньше, Денни, и сам я готов был «сыграть в ящик». Джу Найдис! Она дала мне силы. Так вот. Суть ее пророчества вкратце: в том самом городе, в Ясногорске, появляется человек, который начинает оживлять покойников! Потом он занимает мое место. Все, Денни. Я ей верю.

Денни изумленно смотрел. И не слова изумили его, не пространная речь Президента, а та волна удушливой ненависти, что ИСХОДИЛА ОТ НЕГО. Ненависть не к нему, а к ТОМУ, ДАЛЕКОМУ И НЕУЛОВИМОМУ.

— Я предсказывал появление Святого в вашей стране, Потрясения и междоусобицу, может быть, и гражданскую войну, но!

Денни потер виски, эта ненависть мешала ему сосредоточится, она рассеивала мысли, напирала на нечто, что Денни всегда оберегал, его личное, сокровенное…

— Продолжай, мальчик мой, я слушаю.

— Я сказал Фермеру и о возможной смене Президента.

Президент кивнул.

— Но вышло все по-другому! Я прилетел по личной просьбе моего Президента, он убедил меня помочь вам найти этого парня, чтобы избежать кровопролития и беспорядка, озверевших толп на улице…

«Боже! Он убьет меня своей ненавистью! Прямо сочится из всех его пор! Сколько ее! Ну, угомонись же!»

— Но то, с чем я столкнулся… Это другое! Да, другое. Я не ожидал этого, все гораздо серьезнее! Меня зря держат здесь, я ничего не могу изменить, меня не надо бить, потому что я НЕ МОГУ ВАМ ПОМОЧЬ!

«Как жерло печи, пышущее жаром! И на каждом языке пламени какие-то пляшущие человечки… Сколько их?! Кривляются и корчат рожи! Это его ненависть. Его ненависть, испепеляющая душу его…»

— Почему ты не можешь помочь, мальчик мой? «Выйди» на этого Святого, объясни ему, что можно наладить диалог, пусть он не предпринимает…

— Да ведь ему хуже, чем всем нам вместе взятым! И никакой он НЕ СВЯТОЙ!

«Я сейчас грохнусь! Мозг кипит, Господи, и нет крышки накрыть кипящий мозг…»

— Не святой? — Президент удивленно покачал головой. — А кто он?

— ОН БОГ! ОТСТАНЬТЕ ОТ МЕНЯ! Я ХОЧУ ДОМОЙ! НЕ МУЧЬТЕ МЕНЯ! ОН — БОГ!

Денни О'Доннел схватился руками за голову, застонал, раскачиваясь из стороны в сторону… Нестерпимо болел затылок, прямо раскалывался от пульсирующей в нем крови. И вдруг все разом отпустило! Денни еле слышно вскрикнул, резко поднял голову. То, что он увидел, ошеломило его.

Бледный, как смерть, переводчик, тихонько визжа, перебирал руками бетонную стену камеры, вжимался в нее спиной, поднимаясь на цыпочки.

А с камерного табурета, как в замедленной съемке, с закрытыми глазами падал Президент Федерации…

Старый Исполнитель услышал шум в коридоре, подошел к двери камеры, подставил ухо. Тут же громыхнула дверца окошка с «глазком», раздался гнусавый голос охранника:

— Арестованный! Подходить к двери, ближе, чем на полметра, кроме обеденного времени, запрещено. За нарушение карцер. Отойдите.

Старый Исполнитель повернул к «глазку» лицо, быстро проговорил:

— А не боишься, что меня отпустят? Тогда я с тебя кожу-то — раз, и на барабан! То-то.

По легкому откашливанью и сопению он понял, реплика дошла.

— Что там? — спросил, не давая опомниться охраннику.

— Президенту плохо, — раздался шепот. — Кувыркнулся в камере у этого, иностранца-то.

— Ведьме сообщили? Она во Дворце? — с тайной надеждой, что Джу Найдис окажется в эти минуты далеко от Дворца, спросил Исполнитель.

— Начальник караула за ней побежал. Тут она, говорят, в музей приехала.

Старый Исполнитель кивнул. Отошел от двери. Быстро перевернул плоский матрац, нисколько не беспокоясь, что охранник его выдаст. Это был его человек.

Достал тонкий грифель от карандаша, начертил несколько слов на папиросной бумаге, приготовленной загодя, подошел к двери, сунул в «глазок» еле заметный свертыш.

— Передашь майору Стоцкому, Комитет Обороны, Отдел № 5. Повтори.

Охранник, после небольшой паузы, неохотно повторил.

Старый Исполнитель пригладил плешивую голову, весело подмигнул «глазку» и завалился спать. Карцер его не страшил. Жизнь самым неожиданным образом, как оно всегда и бывает, продолжалась, несмотря на то, что впереди очень явственно обозначался ее гибельный край.

По коридору грохотали кованые подошвы ботинок охраны. Охранник слегка повернул голову, смотрел одним глазом — впереди солдат охраны, легко, на носках, так что развевались пышные волосы, неслась Джу Найдис.

Охранник, вспомнив, как Джу спасала его сына от прогрессирующего паралича, сочувственно вздохнул. Эту женщину он боготворил.