Роберт Силверберг - Ночные крылья. Человек в лабиринте. Полет лошади

— Так уж и не разбираешься!

Джерибери Джансен уставился в свою чашку с кофе. Через некоторое время он сказал:

— Я знаю, где можно все выяснить и найти тех, кто даст исчерпывающую информацию по интересующему меня вопросу. Такие действия называются «работа локтями». Нам постоянно твердили об этом на лекциях по журналистике, и я овладел этой тактикой.

Он взглянул на нее, и они встретились глазами. Затем он перегнулся через стол, чтобы добраться до телефона.

— Алло? Привет, Джансен. Передумали?

— Да, но…

— Отлично, замечательно! Я сведу вас с…

— Да, но…

— Ладно, продолжайте.

— Мне потребуется некоторое время для получения кое-каких сведений.

— Ну уж нет, черта с два, Джансен, вы же знаете, что времени у нас в обрез! Устаревшие новости перестают быть новостями. А что вы там задумали?

— Меня интересуют трансляторы перемещений.

— Господи, зачем? Ладно, не обращайте внимания, дело ваше. Какую отсрочку вы просите?

— А сколько дадите?

— Чертовски мало.

— Бейли, сегодня утром ЦИА подняло цену на мой репортаж до четырех тысяч. Чем это вызвано?

— Вы что, ничего не видели? Об этом же трубят на каждом углу. Мятежники прорвали оцепление полиции. Теперь у них в руках уже значительная часть Венеции, а их количество увеличилось вдвое — полиция не заблокировала ближайшие трансляторы, точнее, опоздала с этим на двадцать минут. Целых двадцать минут! — Казалось, что Бейли заскрежетал зубами. — Мы приостановили репортаж, пока оцепление не было прервано. Мы-то свою работу приостановили, а вот Эй-Би-Си пустила информацию в прямой эфир по всем каналам. Вот откуда о последних событиях узнали вновь прибывшие бунтовщики.

— Тогда… получается, что мятеж немного затянулся, и никому не известно, когда он закончится.

— Именно. А вы собираетесь тянуть резину. События не стоят на месте, не так ли? — Помолчав, он продолжил: — Извините. Эти ублюдки из Эй-Би-Си. Так сколько вам потребуется времени?

— Как можно больше. Неделю.

— Не иначе как вы вздумали издеваться надо мной. Скажите спасибо, если получите двадцать четыре часа, и то сам я это решить не могу. Почему бы вам не переговорить с Эвансом напрямую?

— Хорошо. Соедините меня с ним.

На экране загорелась надпись: ПАУЗА Голубые узоры постепенно выстроились в двадцатидюймовый калейдоскоп. Не отрываясь от телевизора, Джерибери сказал:

— Если этот мятеж будет разрастаться, я имею шанс стать не менее знаменитым, чем Гитлер.

Джанис, поставив рядом с ним чашку горячего кофе, добавила:

— Или чем корова миссис О’Леари.

На экране появилось изображение:

— Джансен, вы можете заскочить сюда прямо сейчас, не откладывая? Уош Эванс хочет лично обсудить с вами детали.

— Ладно. — Джерибери отключился. Он ощутил какой-то странный трепет внутри… словно он чувствовал колебания земли, которые становились все резче и резче. Несомненно, все в мире случается очень неожиданно…

Джанис заметила:

— Пропал никчемный уик-энд.

— Нет еще, дорогая. Ты хоть понимаешь, куда я ввязался? Мне придется не спать ночами, понять, что такое телепортация, как она влияет… с чего же начать?

— С Уоша Эванса. Лучше не заставлять его ждать.

— Ты права. — Он залпом выпил свое кофе.

— Спасибо. Спасибо, что пришла и подала мне хорошую идею. Посмотрим, чем все это кончится. — Он быстрым шагом вышел, на ходу натягивая куртку.

Рост Уоша Эванса составлял пять футов четыре дюйма. Его почти всегда показывали крупным планом, и поэтому зрители часто забывали о его габаритах. В середине телеинтервью, когда камера то удалялась, то снова приближалась к двум раскрасневшимся спорящим физиономиями, грудной уверенный голос и смуглое, подвижное, выразительное лицо Уоша Эванса могли убедить кого угодно в чем угодно.

Уош Эванс взглянул на Джерибери Джансена и произнес:

— Интересно, следует ли мне извиняться перед вами?

— Ну, вы подумайте, а я подожду, — сказал Джерибери. Он как раз справился со всеми пуговицами на куртке.

— Скорее всего, нет. Я на самом деле просто осветил события, связанные с мятежом на Молл, и считаю, что с профессиональной точки зрения справился с этой задачей не самым худшим образом. Я вовсе не говорил зрителям, что вы являлись зачинщиком, а просто изложил голые факты.

— Кое-что вы все-таки упустили из виду.

— Хорошо. Значит, нам есть о чем поговорить. Присаживайтесь.

Они сели, поглядывая друг на друга уже гораздо спокойнее.