Роберт Силверберг - Ночные крылья. Человек в лабиринте. Полет лошади

— Она называется дрожжевой грибок.

— Я знаю одно короткое слово, которое гораздо лучше подошло бы к этой вашей пище. Я видел, как вы извергаете эту мерзость из своих ртов…

— Что?

— Да я просто перемещался из будущего в прошлое, приближаясь к 17 году. Все это очень быстро перестает казаться смешным. Я не люблю переноситься в будущее, если не уверен в том, что смогу вернуться назад. Я возвращаюсь в любом случае, не так уж мала вероятность того, что машина времени собьется с пути и окажется в моей собственной исторической параллели. За это стоит бороться, правда?

— Я не понимаю.

— Ты ведь не обращал внимания на окружающее пространство, не так ли, Свец?

Впервые Свец осмелился посмотреть сквозь Рейнольдса.

Кабина перелетов приземлилась на площадке, напоминавшей почерневшее стекло. Никакой растительности. Вдалеке виднелся вал, окружавший нечто наподобие лунного кратера.

— Это ваш мир?

— Да, я у себя дома.

— Не могу сказать, что мне тут нравится.

Рейнольдс засмеялся, как всегда глухо и скрипуче.

— Однако здесь чище, чем у вас, Свец. Если бы я предвидел, что вы убьете все живое на земле, отравите почву и воздух… впрочем, мы еще поговорим об этом.

— Что вы хотите сказать? Вам нужно просто-напросто выйти из кабины! Здесь ваш дом!

— Он ненастоящий. Чтобы сделать его настоящим, мне нужен ты. В первый раз я смог остановить машину времени. Ты — мой единственный шанс!

— Но я же объяснил вам…

— Свец, у меня звуковое ружье. И учти, что я провел немало времени в средневековых камерах пыток.

— Постойте. Из какого года вы перенеслись в прошлое? Когда отправились предотвращать Короткую войну?

— Шел 2092 год.

— Какой это год постатомной эры?

— Сейчас соображу. 147-й.

На инерционном календаре застыла цифра +134.

— Ну так вот. Вы сможете совершить это путешествие на своей собственной машине времени! Осталось всего тринадцать лет. Переместиться на некоторое время вперед нам под силу. — Свец дотянулся до рычага обратного перелета. В то же мгновение его рука оказалась крепко прижатой к бедру.

Рейнольдс сказал:

— Но, если мы отправимся в будущее, не исключено, что мы двинемся горизонтально? Тогда цепь событий нарушится, и меня не станет.

— Что вы намерены делать? Ждать, пока минет тринадцать лет?

— По всей видимости. — Рейнольдс щелкнул зубами, что было для него единственной возможностью выразить свои чувства и заменяло улыбку, сердитый взгляд… — Ага! Я придумал кое-что получше! Свец, мы можем попасть в Австралию. Твой аппарат настраивается на определенную точку в пространстве?

— Да.

— Я хочу поменять оружие. Тяжелое иглострельное ружье. Оно, скорее всего, не сможет убить слона, но заряда вполне хватит, чтобы прикончить человека.

— Угу, — промычал Свец. От страха у него похолодели конечности.

— А теперь — в путь!

Австралия. Восточное побережье было изрезано улицами и усеяно продолговатыми строениями.

— Это единственное на Земле место, которое заселено полностью, — пояснил Рейнольдс. — Теперь тут почти не осталось людей.

Призрак ни на минуту не замолкал на протяжении всего полета, обрушивая на Свеца лавину воспоминаний.

— У меня, конечно, о людях осталось неблагоприятное впечатление, — отвечал он на заданный им же вопрос. — Если бы ты видел их, как я, в разных стрессовых ситуациях. Люди выглядят жалко в критические моменты, особенно на поле битвы. Возможно, я сужу субъективно. Наверное, мне следовало больше времени проводить на уличных гуляньях, балах, в местах, где люди постоянно смеются. Но, Свец, с кем бы я там разговаривал? Никто меня не слышит, не видит, если не находится на грани жизни и смерти. Но даже тогда они отказываются меня слушать. До чего же тяжело человек переносит страдания! А как он боится смерти! Я пытался объяснить им, что они счастливчики, что могут купить вечный покой ценой всего-то нескольких часов агонии. Я убеждал миллионы людей и потратил десятки тысяч лет. Единственным, кто хоть изредка прислушивался к моим словам, были дети. Свец, ты боишься смерти?

— Да.

— Идиот.

— Вы уверены, что знаете, куда мы направляемся?

— Мы найдем ее, ты не волнуйся. Мы ведь ищем школу.

— Зачем?

— Увидишь. Здесь только одна школа. Она слишком велика для такого количества детей… Знаешь, мне иногда кажется, что люди узнают меня. Но потом они ведут себя как идиоты. «Не забирай меня!» Как будто я имею к этому какое-то отношение. — Рейнольдс указал пальцем на большой парк. — Мы у цели.