Вадим Астанин: Н.Ф. (ненаучные фантазии)

- Тэк-с, значит, выпускник, - пренебрежительно констатировала Калерия Степановна, - исторического факультета С-ского университета?

- С-ского, - подтвердил скромный Гусаров, обливаясь под рубашкой холодным потом. Бюрократы всех степеней и рангов неизменно вызывали у него учащённое сердцебиение и повышенное потоотделение.

- Молодой специалист, - произнесла Морошкина таким тоном, словно обвиняла Гусарова в инцесте, педофилии, гомосексуализме и извращённом самоудовлетворении разом.

- Молодой, - согласился Гусаров, изнывая от неопределённости.

- Хорошист? - спросила Морошкина, беря в руки диплом.

- Есть тройка, - быстро признался Гусаров.

- Тэк-с, - повторила директрисса, разглядывая вкладыш. - Удовлетворительно...

- По психологии, - подсказал Гусаров.

- Как вы считаете, Александр.., - Морошкина, отложив в сторону вкладыш, раскрыла синюю корочку диплома, - Александр... Дмитриевич, - нужна ли психология учителю в практической работе? Или ему достаточно знаний по своему, так сказать, основному предмету?

- Нужна, - сказал Гусаров, и, неожиданно для себя, уточнил, - В принципе...

Калерия Степановна выразительно хмыкнула и повела плечом.

- Оставьте документы, Александр Дмитриевич и подождите, пожалуйста, в коридоре. Мы вас берём. В принципе...

Выходя, Гусаров услышал, как директрисса сказала секретарше:

- Ну, этот у нас долго не задержится.

И не ошиблась. Гусаров проработал в школе учебный год и уволился по собственному желанию. Хотя мог бы остаться, и тем посрамить уверенную в своём даре предсказателя директриссу, но не остался, а написал заявление и гордо покинул школьные стены, классы и коридоры, провожаемый десятками пар глаз — торжествующими Калерии Степановны, и завистливыми учительскими. Завистливыми потому, что Гусарову, в отличие от них, удалось найти выгодное место, да ещё и с перспективой карьерного роста. На самом деле, никто, никакими взглядами Гусарова не провожал: ни завистливыми, ни торжествующими, и никто никогда никакого мало-мальски реального карьерного роста ему не обещал. А что ему в действительности пообещали, и пообещали железно, так это зарплату в два раза выше той, что он получал в школе. Точнее, пообещал. Бес-искуситель, принявший облик знакомого, бывшего одноклассника. Одноклассники, в отличие от ментов и чекистов, бывают очень даже бывшими, если проявляются в роли беса-искусителя. Школьный приятель, а в отдалённом детско-юношеском прошлом они с Гусаровым приятельствовали, возник на пути нежданно-негаданно. Выскочил, как чёртик из табакерки, и закружил, запутал, закидал, завалил Гусарова сугробами слов и междометий, широкими мазками нарисовал ошалевшему от открывающихся возможностей слушателю блистающие дали и радужные перспективы, в которых пребывал и которыми душевно укреплялся сам, благодаря личному напору и полезным знакомствам, своевременно завязанным и которыми, далями и перспективами, прямо-таки жаждал безвозмездно поделиться.

Бес-искуситель пригласил однокашника в ресторан и там, под смирновское столовое вино № 21 и холодные закуски взялся делиться накопленной мудростью.

Бес-искуситель говорил, барственно помавая вилкой с наколотым на изогнутые зубчики кусочком слабопросоленной семужины:

- Чудила ты, брат Гусаров. Ну кто нынче идёт работать в школу? Да и раньше не очень-то рвались в преподаватели. Разве что женщины. Много ты видел в школе мужиков учителей? Правильно. Не много.

Бес-искуситель, манерно отводя мизинец, глотал из гранёной стопочки водку, аппетитно закусывал сёмгой, подцеплял с тарелки следующий кусочек и выразительно поводил глазом, намекая.

Гусаров суетливо хватался за ледяной графинчик и подливал бесу-искусителю водочки. Бес-искуситель благодарно чмокал губами и поднимал стопочку, манерно оттопыривая мизинец.

- Да, да, верно, у нас в школе их было пятеро. Физрук, трудовик, учитель истории, - бес-искуситель погрозил Гусарову вилкой, - помню, помню, твой любимый предмет, между прочим, учитель по вождению автомобиля, или как он там назывался, географ и по-совместительству преподаватель НВП и учитель рисования. Но это было в махровые советские времена, в самый брежневский застой, в семидесятые. И потом, Гусарчик, вспомни, что с ними стало. Художник умотал в столицу, трудовик спился, а физкультурник перешёл тренером в ДЮСШ. Правда, заместо старой директорши прислали из области к нам на усиление мужика. Помнишь, Гусарчик, обязательную утреннюю зарядку под бодренькую музыку по общешкольному радио? Как выгоняли всех, от первоклашек до выпускников в коридоры и заставляли махать руками и ногами. А мы ведь тогда были уже десятиклассниками. А обязательную сменную обувь? И сам директор, каждое утро стоя на входе, проверял её наличие у старшеклассников, невзирая на лица?