Люциус Шепард: Человек, раскрасивший дракона Гриауля

- Черт! - воскликнула она, топая ногой.

Трехфунтовая долька соседней чешуйки соскользнула с места. Мерик присмотрелся повнимательнее: внешне ее было не отличить от остальных, однако между ней и шкурой дракона виднелась тонюсенькая щель. Джарке брезгливо толкала ее до тех пор, пока она не оказалась вне пределов досягаемости.

- Мы называем их хлопьями, - объяснила она в ответ на вопрос Мерика. Какие-то насекомые. Суют под чешую свои хоботки и высасывают кровь. Видишь? - Она показала на стаю птиц, паривших рядом с боком Гриауля. Те внезапно разлетелись в стороны, и золотая блестка оторвалась от тела дракона и понеслась в долину. - Птицы охотятся на них, разрывают и съедают внутренности. - Джарке подсела к нему, помолчала и спросила: - Ты и впрямь сможешь это сделать?

- Что? Убить дракона?

Она кивнула.

- Разумеется, - проговорил он и не удержался, чтобы не приврать, - я разрабатывал свой способ много лет.

- Но если вся краска будет у него на голове, как ты доставишь ее туда, куда нужно?

- Очень просто: по трубам.

- Ты умный парень, - проговорила Джарке и кивнула снова. Видя, что Мерик польщен и собирается ее поблагодарить, она добавила: - Но из того ничего не следует. Быть умным - невелика заслуга, все равно, что быть высоким. - Она отвернулась, и разговор оборвался.

Мерик уже устал удивляться, но не мог не восхититься драконьим глазом. По его прикидкам, тот был футов семьдесят в длину и пятьдесят в высоту; его прикрывала полупрозрачная мембрана, начисто лишенная даже намека на мох или лишайник. Она посверкивала в лучах закатного солнца, а за ней угадывались иные цвета. Солнце опускалось все ниже, и мембрана начала подрагивать, а потом разошлась точно посередине. С неторопливостью театрального занавеса ее половинки раздвинулись, и из-за них выглянул огромный зрачок. При мысли о том, что Гриауль видит его, Мерик пришел в ужас и вскочил на ноги, но Джарке остановила художника.

- Стой и смотри, - велела она.

Впрочем, он и без того не способен был шевельнуться. Глаз дракона зачаровывал. Зрачок был узким и густо-черным, а вот радужная оболочка... Каттанэй никогда раньше не видел столь ослепительных оттенков голубого, алого и золотого. Те блики, которые он сперва принял за отблески заката, были на деле своего рода фотическими реакциями. Кольца света зарождались где-то в глубине зрачка, расширялись, затопляли радужную и гасли, чтобы уступить место следующим. Мерик ощущал тяжесть драконьего взора, в котором таились неизмеримо древние мысли, и, словно вняв неслышному призыву, в его сознание хлынули воспоминания, неожиданно яркие и отчетливые...

Лишь с наступлением сумерек Каттанэй сообразил, что глаз закрылся. Его рот был разинут в безмолвном крике, глаза слезились от напряжения, язык словно приклеивался к небу. Джарке неподвижно сидела в тени.

- По... - он судорожно сглотнул. - Поэтому ты живешь здесь, верно?

- Отчасти, - ответила она. - Я вижу в нем то, что происходит, то, что нужно изучать.

Она встала, подошла к краю века и сплюнула. Долина внизу выглядела серой и неправдоподобной, холмы едва проступали из надвигающейся тьмы.

- Я видела там тебя, - сказала Джарке.

Неделю спустя, потратив много времени на исследования и разговоры, они возвратились в Теочинте. Отцы города встретили Мерика в ратуше, сообщили ему, что его план одобрен, вручили художнику сундук с пятьюстами унциями серебра и заявили, что все общественные запасы - в его распоряжении. Они предложили повозку и сопровождающих, чтобы доставить сундук в Регенсбург, и справились, нет ли такой работы, какую можно было бы начать в его, Каттанэя, отсутствие.

Мерик взвесил на ладони серебряный слиток. Вот оно, желанное богатство - два, а может статься, и три года свободного труда безо всяких заказов. Но как все переменилось за одну-единственную неделю! Он посмотрел на Джарке. Та глядела в окно, явно оставляя решение за ним. Он положил слиток обратно в сундук и прикрыл крышку.

- Вам придется посылать другого, - сказал он.

Отцы города недоуменно переглянулись, а Мерик засмеялся, - он хохотал над тем, как легко отринул свои мечты и ожидания.

"С первого посещения мною долины прошло одиннадцать лет, а с той поры, как началась раскраска - двенадцать. Я был потрясен произошедшими изменениями. Множество холмов лишилось растительности и превратилось в бурые кочки, диких животных не было и следа. Но сильнее всего изменился, конечно же, сам Гриауль. Спину его заслоняли подмости, по боку, словно пауки, ползали мастеровые, все чешуйки были либо окрашены, либо загрунтованы. В башне, которая вздымалась к глазу дракона, было полным-полно народа, а по ночам кальцинаторы и чаны на его голове выбрасывали в небо языки пламени, и казалось, что в небесах нежданно-негаданно возник еще один город. Внизу же появился и разрастался на глазах поселок, среди жителей которого, помимо рабочих, были проститутки, игроки, различного рода бездельники и солдаты. Умопомрачительная стоимость проекта вынудила власти Теочинте создать регулярное воинское подразделение, которое совершало набеги на соседние земли, чтобы хоть как-то возместить колоссальные расходы. На бойнях ожидали своей очереди быть переработанными в масла и красители стада испуганного домашнего скота. По улицам громыхали повозки с рудами и растительными продуктами. Я сам привез в Теочинте корни марены: они дают чудесный розовый оттенок.