Люциус Шепард: Ночь Белого Духа

- Приветик, - окликнула его с порога Микаэла.

Звук ее голоса подействовал на Элиота, как удар током - пронзительно вскрикнув, он резко развернулся, загородившись руками от нападения.

- Я не хотела вас пугать, - сказала она. - Извините.

- Проклятие! Разве можно так подкрадываться?! - Тут он вспомнил о ящике и оглянулся через плечо. - Послушайте, я как раз собираюсь запирать...

- Извините, - повторила она, проходя мимо Элиота в комнату. - Ранджиш носится со всем этим, как идиот. - Она провела ладонью по крышке ящика. Вы не находите?

Ее уверенное обращение с ящиком немного развеяло опасения Элиота. Быть может, это он сам же и вздрогнул - просто-напросто судорога перетруженных мышц.

- Ага, пожалуй.

Микаэла прошла к креслу с прямой спинкой, сняла бархатный шнур и уселась. В своей светло-коричневой юбке и ковбойке она напоминала школьницу.

- Я хотела извиниться за давешнее. - Она склонила голову, и ее волосы тяжелой волной качнулись вперед, загородив лицо. - В последнее время я была немного не в ладах с жизнью. Мне было трудно общаться с людьми... Да и вообще. Но раз уж мы живем тут вместе, я бы хотела подружиться с вами. Она встала и расправила юбку, растянув ее с боков. - Видите? Я даже надела другую одежду. Насколько я понимаю, те вещи вызывали у вас отвращение.

От невинной чувственности этой позы Элиота охватило желание.

- Симпатично, - с натужной непринужденностью проронил он. - А отчего вы были не в ладах с жизнью?

Подойдя к двери, она выглянула в коридор.

- Вам в самом деле хочется знать?

- Нет, если это для вас больная тема.

- Это не играет роли. - Она прислонилась к дверному косяку. - В Штатах я состояла в рок-группе, и дела у нас шли неплохо. Выпустили альбом, если уж говорить о записях. Я жила с гитаристом, любила его. Но потом завела связь на стороне. В общем-то даже и не связь. Это было глупо. Бессмысленно. До сих пор не понимаю, зачем я это сделала. Наверно, просто минутный порыв. Таков уж рок-н-ролл, и, пожалуй, я действовала под впечатлением мифа. Один из других музыкантов сказал моему приятелю. Таковы уж рок-группы - ты дружишь с каждым, но не в одно и то же время. Понимаете, я рассказала этому парню об интрижке. Мы всегда поверяли друг другу подобные вещи. Но как-то раз он разозлился на меня за что-то. За что-то такое же глупое и бессмысленное. - Подбородок у нее задрожал, и Микаэла с трудом удержалась от слез. Залетающий со двора ветерок ласкал тонкие пряди волос, упавшие ей на лицо. - Мой приятель обезумел и побил моего... - Она издала мрачный смешок. - Уж и не знаю, как назвать. Любовника, что ли. Короче, мой приятель его убил. Это был несчастный случай, но он пытался удрать, и полицейские застрелили его.

Элиоту хотелось остановить ее излияния; она наверняка переживает все это заново, снова видит кровь, полицейские мигалки и холодную белизну стен морга. Но память уже подхватила ее, будто исполинская волна, и он понимал, что Микаэла должна взмыть вместе с этой волной к небесам и обрушиться с ней на землю.

- На какое-то время я просто отключилась. Впала в оцепенение. Ничто не трогало меня - ни похороны, ни гнев родителей. Я уехала в горы, надолго, на многие месяцы, и почувствовала себя получше. Но когда я вернулась домой, то обнаружилось, что музыкант, рассказавший обо всем моему приятелю, написал об этом песню. И о связи, и об убийствах. Выпустил пластинку. Люди покупали ее, напевали рефрен, гуляя по улицам и принимая душ... Танцевали под нее! Они отплясывали на костях и крови, мычали мелодию скорби, выкладывали по пять долларов девяносто восемь центов за мотивчик про страдание. Оглядываясь в прошлое, я понимаю, что была не в своем уме, но тогда все мои поступки казались мне совершенно нормальными. Более чем нормальными - целенаправленными, вдохновенными. Я купила пистолет. Дамскую модель, как сказал продавец. Помню, я еще подивилась, что есть мужские и женские пистолеты, как электробритвы. С ним я чувствовала себя этакой громадиной. Мне приходилось быть кроткой и вежливой, а то люди сразу же заметили бы, какая я громадная и целеустремленная - в этом я ничуть не сомневалась. Выследить Ронни парня, написавшего песню, - было совсем нетрудно. Он оказался в Германии, выпускал второй альбом. Мне прямо не верилось - ну надо же, я не могу пойти и убить его! Я пребывала в таком расстройстве, что однажды вечером отправилась в парк и затеяла стрельбу. Мазала я по-черному. Сколько я ни целила в бродяг, бегунов и белок, попадала только по листьям и в белый свет. После этого меня посадили. В больницу. По-моему, это помогло, но... - Она заморгала, приходя в себя. - Я так и не обрела цельность, понимаете?