Виктор Сытин - Покорители вечных бурь

Сказав это, он немного смутился, потому что в его ответе невольно прозвучала мысль, что в предстоящем опыте большая роль отведена воздухоплавателям и, следовательно, ему самому.

— Вот-вот, именно! — подхватил академик. — Эх, жаль, что Кругловский заболел! Одному Панюшкину придется трудновато.

— Одному? — удивился Александров.

В это время кустарник за их спиной зашевелился, и на берегу бывшего пруда появились Терехов и Трубокуров.

— Точно на ваш голос вышли, — сказал Терехов, обращаясь к Никольскому. — Итак, приступим к знакомству с СЭС в натуре. Разрешите показать систему товарищу Александрову и профессору Трубокурову?

— Пожалуйста. Я именно и хотел попросить вас сделать это, Михаил Иванович. А я пойду сразу к гондоле. Сейчас, очевидно, подъедет машина с приборами — посмотрю за их монтажом.

Терехов потянул Александрова за рукав:

— Начнем с оболочки. Идемте.

Осмотр СЭС занял более часа, и когда был закончен, уже совсем свечерело. Ветер стих, и воздух наполнился запахом степных трав, смоченных первой росой. Где-то далеко-далеко пели девушки, шумел трактор. Темной стеной с ярко вычерченными контурами на фоне неба стояли вокруг стартовой площадки ветлы.

— Благодать! — сказал тихо и немного хрипловато Терехов. — Погода пока хороша. Прогноз оправдывается. А назавтра, знаете, уже ожидается начало суховейного периода, чорт бы его побрал!

— Важно отстартовать, а затем пусть дует! — усмехнулся Александров и, помолчав немного, спросил, почему академик Никольский сказал ему, что Панюшкину одному придется трудновато при испытании СЭС?

— Но ведь Кругловский лежит в больнице, ему сегодня сделали операцию! — воскликнул Терехов.

— А… как же я? — растерялся Александров. И вдруг вспомнил, что директор не сказал ему прямо, что придется совершить именно полет или подъем. Ведь директор считал нетактичным навязывать своего пилота другому институту и предоставил право самому Александрову решить, как поступить на месте.

Слова Терехова подтвердили эту догадку.

— Директор ЦЭИ сообщил академику Никольскому, что институт метеорологии посылает вас к нам в качестве консультанта, — сказал он. — И мы очень признательны вам уже за те советы по организации старта, которые вы сейчас дали. Что касается вашего вопроса об участии в испытаниях в качестве члена экипажа СЭС, то… — Терехов замялся, взмахнул руками, — то… решить этот вопрос предоставляется вам самому.

Александров облегченно вздохнул.

— Но ведь я очень хочу подняться!

— Чудесно, чудеснейше! — воскликнул Терехов. — Откровенно говоря, мы просто не решались просить вас об этом… Вашу руку, товарищ Александров! А теперь идемте, идемте! Ведь вам обязательно надо отдохнуть, поспать хотя бы немного.

Когда Терехов и Александров выбрались на луг (Трубокуров отстал), они увидели процессию, хорошо знакомую и милую сердцу каждого воздухоплавателя. Плавно покачиваясь, бесшумно плыли над лугом один за другим серебристо-розовые в отсветах зари огромные — с железнодорожную цистерну — баллоны-газгольдеры. Каждый из них вели, поддерживая за короткие стропы, шесть-восемь человек. Впереди этой процессии размашистым шагом, немного раскачиваясь, шел высокий, широкоплечий старик. Издалека Александров принял его за академика Никольского.

— А вот и дед Дубников! — воскликнул Терехов. — Чудеснейший дед! Он у нас будет руководить наполнением оболочек. И, подбежав к старику, обнял его.

— Здорово, здорово, Михаиле! Рады тебе, дорогой! — разнесся по лугу бас. — Приходи ужо, как управишься. Дело рыбацкое есть… А с тобой кто?

— Знакомьтесь, — сказал Терехов: — пилот-воздухоплаватель Александров — Иван Михайлович Дубников!

Дед вытянулся, стукнул каблуками и прогремел:

— Старшина в отставке Дубников! Направляется с командой на старт с баллонами, заряженными гелием!

— Вольно! — машинально произнес Александров. — Здравствуйте, Иван Михайлович!

— Здравия желаю, товарищ Александров! — ответил старик и, схватив протянутую Александровым руку, сжал ее до хруста. — Благодарствуем за то, что нашим делом приехали заняться… Как только внук доложил о вашем прибытии, сразу легче стало. Поучите нас!

— Ну, зачем же учить! — ответил Александров, любуясь могучим стариком. — Вы, очевидно, служили в воздухоплавательных частях?

— Так точно! На обороне Москвы стоял два года. Азы [4] А з ы — сокращенно: аэростаты заграждения. поднимал. И в первую империалистическую был в команде.