Гарри Гаррисон - Планета проклятых. Планета, с которой не возвращаются. Звездные похождения галактических рейнджеров

Доктор порылся в бороде и внимательно посмотрел на Брайна.

— Согласен, — произнес он с явным облегчением и после минутного молчания добавил: — Как приятно увидеть человека, не впавшего в отчаяние. Я — с вами.

— Отлично. Тогда приступим к делу прямо сейчас. Я просмотрел список сотрудников и обнаружил, что среди двадцати восьми членов команды нет ни одного ученого, если не считать вас.

— Банда бездельников, — проворчал доктор. — Только и умеют, что кнопки нажимать. Ни один из них не пригоден к полевой работе.

— Тем более мне не обойтись без вашей помощи. Как я понял, операция очень сложная, и обычные методы тут не годятся. Даже распределение Пайсона и экстраполяция Паретто в данном случае не работают.

Стайн кивнул в знак согласия, и Брайн немного успокоился. Он попытался оживить свои знания по социологии, но ничего дельного не вспомнил и продолжал:

— Чем больше я об этом думаю, тем больше склоняюсь к выводу, что перед нами биологическая проблема. Как вы думаете, доктор, может непонятное стремление дисанцев швырнуть бомбу в соседей как‑то быть связано с их фантастической способностью существовать в этом адском окружении? Вы понимаете, о чем я говорю?

— Может быть… может быть… — доктор быстро заходил по комнате, сцепив руки за спиной. — Вы чертовски правы, молодой человек! Наконец, кто‑то додумался, что нельзя сутками сидеть перед компьютером и ждать от него ответов на все вопросы. Знаете ли вы, что дисанцы добились удивительного симбиоза со всеми формами жизни на этой планете. Даже с паразитическими! У наших дураков это вызывает отвращение, а я восхищен. Отвращение может испытывать только тот, кто никогда не испытывал жажды.

Стайн замолчал, потом быстро подошел к шкафчику в углу.

— Эти разговоры о жажде совсем меня иссушили, — пояснил он, точным движением наливая спирт в колбу. Разбавив его водой и добавив каких‑то кристаллов, доктор разлил полученный напиток по стаканам и протянул один Брайну. На вкус оказалось совсем неплохо.

— Что вы имеете в виду, говоря о паразитизме, доктор? — спросил Брайн, немного отдышавшись. — По–моему, человек всегда паразитировал на других формах жизни. Мы потребляем в пищу мясо животных, вырубаем леса…

— Нет, не об этом речь. Я говорю о паразитизме в прямом значении этого слова. С точки зрения биологии, нет никакой разницы между паразитизмом, комменсализмом, мутуализмом…

— Постойте! Не так быстро, доктор. Я не понимаю и половины из того, что вы говорите.

— Ничего страшного. Попросту говоря, это другие названия симбиоза. Вот вам пример. В местных озерах живет ракообразное с большими клешнями, напоминающее обычного краба. В клешнях этот краб держит анемону — такое животное со щупальцами, которое не может само передвигаться. Своими щупальцами оно собирает пищу и для себя, и для краба. Это тоже симбиоз. Два существа живут вместе, хотя каждое из них способно существовать самостоятельно. Но у того же самого ракообразного есть паразит — деградирующий вид улитки, живущий под его панцирем. Самый настоящий паразит: получает пищу из организма хозяина и ничего не дает взамен. А в кишечнике этой улитки живет простейший организм, питающийся уже переваренной пищей. Но этот маленький организм не паразит, как кажется на первый взгляд, а симбиот. Он берет от улитки пищу, а его выделения помогают ей эту пищу переварить. Разобрались хоть немного? Между всеми формами жизни существует сложнейшая взаимосвязь.

Брайн сосредоточенно кивнул и отпил из стакана.

— Да, кое‑что прояснилось. Паразитизм и все прочее — разные способы совместной жизни. И, очевидно, существуют взаимоотношения, которые трудно причислить к какому‑либо разряду.

— Совершенно верно, — доктор явно обрадовался его сообразительности. — Здесь нет конкуренции между видами, она просто невозможна в таких жутких условиях. Все местные формы жизни взаимодействуют между собой, и только благодаря этому они уцелели. Кстати, здешняя жизнь — что‑то среднее между растениями и животными. Есть тут такое существо — дисанцы называют его веда, — которое дает туземцам воду. У него сохранилась способность к движению, как у животного, и в то же время в нем происходит процесс фотосинтеза, как в растении. Веда накапливает воду, а когда дисанцы пьют, высасывает у них кровь, получая таким образом необходимые для жизни вещества.

— Знаю, — устало произнес Брайн. — Видите шрамы? Я пил из нее. Я, кажется, начинаю понимать, как дисанцам удалось уцелеть в этом мире. Значительные физиологические изменения были неизбежны. Может быть, они сказались на социальной организации туземцев?