Найтов Комбат - Возвращение домой

- Тот папа, который предал, давно в аду жарится! Сожгли его на площади Святого Петра.

- Ладно, я так, шуткую! А это что? - он увидел башенную самоходку на платформе в конце поезда.

- Пушка новая, может прямо стрелять, как пушка, а может, навесную стрельбу вести, как мортира.

- С кем воевать-то собрался, со мной, что-ли?

- Нет, поезд охраняет от лихих людей.

- И много у тебя таких пушек?

- Мне хватает. - они прошли во внутрь крепости и вошли в зал башни Германа.

- Оставьте нас! - приказал Иван своей свите. Дождался, когда все выйдут, и сел за накрытый стол. Ножом отхватил лопатку жареного кабана, налил себе красного вина: как в прошлый раз, он Дмитрия не опасался.

- Вот ещё, Иван Васильевич, попробуй лобстеров!

- Такие большие раки?

- Угу, морские, в море живут. Ты его лимончиком полей! Вот лимоны!

- Как?

- Пополам разрежь и выжми!

- Ох, вкуснотища! Где такие кислюшки берешь?

- В жарких странах растут, на Канарах.

- Мне продашь! А то, что не о том с тобой говорить собрался, это - точно. Об этом Симон хлопочет.

- Догадываюсь! Небось подбивает, чтоб ты ему в крепость людишек отдал, в рабы.

- Пошто знаешь? - отхлебнув вина, спросил Иван.

- На юге у меня, в основном, мужички от монастырей ушли. Сначала в отход, а на осень со всем скарбом переселяются. Говорят, что отдать десятину, подати и прощение грехов обходится в три четверти урожая. Бедствуют. На четверть только ноги протянуть.

- Жаден, жаден, что есть, то есть. Так как думаешь, давать им крепь али нет?

Дмитрий отрицательно покачал головой.

- У меня здесь крестьяне в крепи жили. Когда мы немцев турнули, через год сняли крепь, теперь они свободны. В первый год получили дохода 80 000 талеров, вложили 1.500.000 талеров. На третий год собрали 4.200.000 талеров только подати. Сейчас населения прибавилось втрое, а податей собираем 18.000.000.

- Налог денежный али товаром берешь?

- Лен и льняное масло учитываю, как налог по цене рынка, они мне нужны, всё остальное - только деньгами. Произвел, но не смог продать - твои проблемы.

- Они своим маслом и колбасами уже на Охотном ряду торгуют! - ухмыльнулся царь. - Три годы назад, сушь была великая, так твои навезли зерна. Драли, конечно, но хлебушко был. Раздергали меня, понимаешь! Годы уже не те, к краю подхожу, а дети да внуки всё на себя дергают, да и Зойка для них старается. И Симона держится.

- А куда ей деваться! Ей подмога требуется. Ради неё, и чтобы Василия к власти привести, она и обещает этому жадюге всё. Но, царь Иван, ты зачем дочь свою за Александра отдал?

- Дабы Литовия и Московия вместе жили.

- То-то и оно! Детей у Александра нет, Елена, если станет вдовой, брату корону ни за какие коврижки не отдаст. Они ещё в детстве враждовали.

- Это верно! Она всё время с Патрикеевыми знается, а Зойка мне всё шепчет, что они против меня что-то затевают. - царь много пил, разнервничался, у него дрожали руки. - Уйду я скоро, раздерут княжество на части! А Иван умер. И Димитрий молод ещё!

- Да, Иван Васильевич, ты самого себя вспомни, как править начал.

- Оно-то верно! - Иван выпил ещё чару крепкого Порто, и уснул за столом. Ходили слухи, что это у него было в привычке. В дверь постучали, вошёл ординарец, и доложил, что прибыла княгиня Софья, и требует, чтобы её пропустили.

В дверь почти влетела маленькая толстая тетка в дорогих одеждах. Вслед за ней хотели войти ещё женщины, но Дмитрий подал знак всех выгнать. Маленькие глазки из-под жирных щек злобно смотрели на Дмитрия.

- Пошто уединились, и без митрополита рядите? Что с Иваном?

- Спит. А ты чего хочешь?

- Я - царевна Царегородская, хочу, чтобы восторжествовала справедливость, и на трон сел истинный владыка Московии Василий. Его поддерживает вся церковь православная!

- За что ты им и пообещала, как в 'Слове в защиту церковных имуществ', переводе второканонических книг бывшей Византии, что у церкви останутся земли, а ты, с Василием, передашь им в собственность людишек, и всё только потому, что ты - царевна Царегородская. А нет Царьграда! Профукали его твои родственники, и никто к ним на помощь не пришёл. Правит там султан Баязид II, да у меня пять крепостей в проливах. Одна из них 'Царьградом' называется. Только раньше она называлась по-другому: 'Удавка', которой удушили Константинополь, Румели. И построена она Баязидом Первым. Теперь ты хочешь также разорить Русь, Зоя?

Тут проснулся Иван, недовольно осмотрелся, и рявкнул:

- Кто пустил! Ты где должна жить? Почему за мной шастаешь?