Александр Болвачев: Власть времени

— Ну так ты может расскажешь, откуда у тебя вещи моей жены? — тихо спросил Игорь у Аглаи.

— Расскажу, Игорь, только в рассказ мой ты вряд ли сможешь поверить, — еле выговаривая слова, ответила Аглая.

— Ну ты рассказывай, не торопись, я некуда уже не спешу.

Игорь встал из-за стола, налил из ведра воды и дал Аглаи напиться.

Старушка выпила воду и медленно начала свой рассказ:

— Все началось в 1941, когда нашу деревню оккупировали немцы. Много народу тогда расстреляли, а часть выстроили в ряд и важный офицер, обходя ряды, выбирал людей. Мы не понимали, для чего они были нужны, но почти были уверены, что на расстрел. Меня и мою мать тоже вывели из строя. Я безумно испугалась тогда и прижалась к матери. Мне тогда было 14 лет. Но вместо расстрела, нас погрузили в грузовик и привезли в какой-то лагерь. Лагерь был небольшой, по центру стояло здание в форме купола, а по четырем углам стояли двухэтажные бараки. Вся эта территория была обнесена забором и колючей проволокой. Было много немцев с собаками.

Нас выгрузили из автомобиля, выстроили и один из немцев, который очень хорошо говорил по-русски, объяснил нам, что его зовут Доктор Хайнц, и что с нами будут обращаться хорошо, если мы будем следовать его указаниям. Также сказал, что в любое время и по любым вопросам обращаться только к нему.

Потом всю нашу группу провели в одноэтажное белое здание, там была женщина в гардеробе, она выдавала нам чистую одежду. Размер ей говорили, другие две немки, которые обмеривали каждого, кто подходил к гардеробу.

Одеждой была белая хлопковая пижама, на которой на уровне груди был вышит номер. Мой был 0145. Помимо одежды нам еще выдали чистое нижнее белье и чистые полотенца.

Позже, уже в бараках нам показали, где душевые, и туалетные принадлежности — мыло и зубные щетки с порошком. Мы все приняли душ, переоделись и по радио транслятору передали, что в 19 часов будет сбор у барака.

На сборе я осмотрела тех, людей, которые были в моей группе — там были и старики, взрослые, младенцы, дети разных лет и даже пару беременных женщин. И нам всем было страшно. Всего нас было около 100 человек, а может и больше.

Перед строем тот же Доктор Хайнц, сказал нам, что мы должны соблюдать элементарные условия гигиены, и принимать душ каждый день, не говоря уж о чистке зубов и стирке нижнего белья. Одежду мы сдавали в прачечную каждую неделю.

Примерно через 2 дня по ретранслятору нам приказали собраться в очередь по номерам перед входом в главное здание — это то, которое было похоже на купол. Мы собрались, я была 145. Причем люди туда заходили, но обратно никто не выходил. В очереди началось волнение, кто-то плакал, кто-то молился, мне было очень страшно, я искала глазами маму. Когда подошла моя очередь, я открыла дверь и увидела абсолютно белую чистую лабораторию с каким-то датчиками, странными железными приборами и много всякий пробирок, в общем все не описать.

Молодая девушка в белом халате взяла меня под руку и посадила на стул, стоявший перед столом, за которым сидела женщина, и тоже в белом халате. Эта женщина достала анкету, и с легким акцентом стала задавать мне вопросы: откуда я, сколько мне лет, чем болела, чем болели родственники и т. д. Потом первая девушка попросила меня закат рукав и взяв шприц, что-то вколола мне в вену, сказав при этом, что это прививка.

А вывели меня оттуда с другой стороны здания и я спокойно пошла в барак.

Потом я нашла маму, ее номер был 0178. Мы спокойно гуляли по территории лагеря, болтали. Но при наступлении 21 часа мы все должны были быть в своих бараках.

Там мы прожили 3 года. Ничего особенного не происходило, нас кормили 3 раза в день. Иногда вывозили на какие-нибудь сельхозработы — окучить, полить, и пр. Только раз в полгода нам делали ту самую прививку, после которой, кстати, я ничего особенного в себе не чувствовала.

В 1944 году нас как обычно собрали на утреннее построение, и Доктор Хайнц сказал, что мы переезжаем, и чтобы к 14 часам все были готовы. В указанное время нас погрузили в грузовики и куда-то повезли, ехали мы недолго. Помимо людей, в машину погрузили стальные ящики, и я слышала, как Хайнц сказал офицеру, что он головой отвечает за них.

Но доехать нам не удалось, машина подорвалась на мине. Несколько людей погибло, кого-то ранило. Мы с мамой остались целы, но были растеряны, что делать и куда бежать. Тут-то я и вспомнила про ящики. Я решила, что там что-то очень ценное и стала их искать. Мы нашли два ящика, один легкий, а второй, наоборот тяжелый. Мы с мамой взяли эти ящики и оттащили в лес. Там, отдышавшись, мы их закопали, сделали отметку на дереве — повязали платок. Ночь пришлось переждать в лесу.