Фрэд Уайт - 2000° ниже ноля

— Чудная вещь, — пробормотал он.

— Королевская драгоценность. Его мне доверила одна фирма придворных ювелиров для опыта. Взгляните на его необыкновенную для бриллианта форму: видите, он двояковыпуклый и посреди идет тонкая трещина. Он похож на линзу телескопа. Алмаз, из которого его отгранили, был значительно больше, но имел дефект: посреди змеилась безобразная трещина. Пришлось разбить его пополам, отгранить половинки отдельно и только потом соединить их. Конечно, это отразилось на его стоимости, но только опытный эксперт может рассмотреть тонкую трещину, след спайки. И как вам известно, я намерен «выморозить», если так можно выразиться, эту трещинку. Я опущу камень в один из котлов, наполненный водой, и доведу температуру до двух тысяч градусов ниже ноля. И когда я постепенно оттаю камень, я уверен, что трещинка должна исчезнуть совершенно. Если у вас есть лишнее время, я смогу вам пока….

Он не окончил своей фразы. Испанец, с быстротой прыгающего ягуара, бросился на лорда, в воздухе сверкнул кинжал, и великий ученый упал на пол, пораженный страшным ударом…

Было около шести часов, когда Хейтер постучался в дверь лаборатории.

Не последовало никакого ответа. Он обошел дом, решив пройти в лабораторию через другую дверь, выходившую в помещение для опытов, где стояли огромные котлы и бассейны.

На дороге больше не было видно автомобиля, в котором приехал гость, и Хейтер почувствовал легкую тревогу…

Было уже почти темно и Хейтер чуть не попал в один из бассейнов для замораживания, отверстие которого зияло, не будучи прикрыто, как всегда, крышкой.

— Как это я забыл, закрыть бассейн?! Но это не так существенно: он только сегодня начал замораживаться…

У самого входа в теплицу он заметил на полу три или четыре цветка безценной Gynandria Manandria… Хейтер поднял их и машинально вдел в свою петлицу.

— Как эти цветы могли попасть сюда? — удивился он. — Ведь лорд Райбэрн скорее даст отрезать себе руку, чем позволит сорвать одну веточку своего драгоценного растения…

Он толкнул дверь из теплицы в лабораторию и… увидел тело своего профессора, уже холодное. На губах мертвеца застыла улыбка.

Было очевидно, что произошло убийство. Надо было действовать хладнокровно и обдуманно, чтобы не потревожить ничего до прибытия полиции.

Вдруг его взгляд упал на выдвинутый ящик стола, в котором еще торчал ключ. Внезапно заподозрив неладное, он быстро вытащил весь ящик и стал искать тот кусочек ваты, в которой хранился бесценный бриллиант.

Бриллианта не было… Он немедленно поднял тревогу и позвонил в Скотлэнд-Ярд, а через полчаса уже рассказывал все, что знал по делу, прибывшему инспектору сыскной полиции.

— Итак, — говорил инспектор, — я хотел бы восстановить ход событий. Синьор Виантес приехал сюда по собственному желанию, чтобы встретиться с человеком, с которым он враждовал последние двадцать лет…

— Вы видели письмо, — коротко ответил Хейтер.

— Да, да. А скажите, что из себя представляет, по-вашему, этот испанец. Такой же сумасшедший, как все испанцы?

— Сумасшедший не украдет исторического бриллианта. Я не хочу учить вас, инспектор, но, по-моему, это выходит за пределы обычного сумасшествия. Он украл бриллиант и, вероятно, в то же время, торопясь, обломил ветку орхидеи, которую, как я вам уже говорил, я нашел у входа в оранжерею и вдел себе в петлицу. По моему, все чрезвычайно просто и ясно: Виантес убил лорда Райбэрн, взял бриллиант и уехал на автомобиле, который оставил на дороге. Мне кажется, что нам следует, не теряя ни минуты, отправиться в Лондон и без дальних разговоров переговорить с синьором Виантесом, если только он еще не удрал.

— Вы правы, — согласился инспектор Джонс. — Вы видели испанца и, я думаю, лучше будет поговорить с ученым в вашем присутствии.

Было уже поздно, когда инспектор Джонс и Хейтер были проведены к Виантесу, жившему в Блумсбери. Но, увидав Виантеса, Хейтер воскликнул:

— Я боюсь, что тут какая-то ошибка, инспектор. Если этот джентльмен синьор Виантес, то клянусь, что я никогда его не видел. Это не он приезжал к лорду Райбэрн.

— Я не знаю, что это все значит, — сказал маленький кругленький человек с серыми близорукими глазами, — но у меня только что был полисмен и спрашивал, кто я такой. Я Мигуэль дель Виантес и могу назвать добрый десяток свидетелей, который подтвердят, что я весь день провел в Лондоне и не выезжал никуда. Неужели вы могли предполагать, что я… я, Мигуэль дель Виантес, могу отправиться к лорду Райбэрн… Он умный человек, сэр, но сумасброд, проповедующий какие-то шарлатанские идеи.