Андрэ Нортон - Колдовской мир

— Пошли!

Она вроде бы согласилась, но, сделав несколько шагов, поняла, что мы идем к тем строениям, против которых предупреждала их Утта. Вероятно, она убежала бы, если бы звук рога с запада не прозвучал еще раз, и гораздо ближе. А путь на восток преграждал колючий кустарник, через который только огонь смог бы проделать для нас тропу.

— Ты хочешь убить… — Она попыталась вырвать руку, но ей это не удалось, несмотря на ее варварское происхождение и привычку жить в постоянных войнах. Я держала ее. Звук рога раздался еще ближе Бегство рождает страх. Как только мы начали свое отступление, страх возрос и поглотил все остальное. Айлия больше не протестовала, не вырывалась, а, наоборот, торопилась, потому что темные развалины обещали укрытие. По дороге я высказала убеждение, что такие развалины обыскать нелегко, так что преследователи, в конце концов, оставят нас в покое. Я добавила, что, хотя моя Власть много меньше Власти Утты, она все-таки достаточно сильна, чтобы предупредить нас о каком-либо темном зле. Я, правда, опасалась, хотя не сказала этого Айлии, как бы это место не оказалось полностью темным и не заперло нас, но ведь Утта ходила туда и вернулась, а Мудрая Женщина никогда не рискнет идти в яму Древнего Зла.

Дорога привела нас к двум воротам-башням. Их посты увенчивались фигурами устрашающего вида. Когда мы ступили между двумя столбами, на которых они скорчились, послышалось громкое рычание Айлия вскрикнула и хотела убежать, но я встала против нее и встряхнула, чтобы часть ее страха ушла, и она смогла бы выслушать меня С таким устройством я была знакома давно. Одни из ворот Ис Сити были снабжены таким же. Звук производился ветром, проходившим через определенным образом вырезанные отверстия. Не знаю, поверила ли она мне, но то обстоятельство, что я была невредима, а странные создания только ревели, но явно не собирались спускаться и нападать на нас, успокаивало ее, и я снова потянула ее за собой. Как только мы прошли через ворота, в спешке уже необходимости не было, и я пошла медленнее, хотя и не останавливалась и не выпускала руки Айлии. В отличие от поселка, здесь не было развалин, но, как и в Ис Сити, было ощущение глубокой древности, будто столетия давили на массивные камни и вдавливали их глубже в землю. Камни не покосились, лишь покрылись патиной вечного и неизменного существования. Стены были очень толстые и, похоже, имели внутри пространство для прохода, закрытое с двух сторон решетками. Возможно, когда-то здесь жили стражники-нелюди, и для каждого было что-то вроде клетки. Затем мы вышли на мощеную дорогу, поднимавшуюся к высоким башням, окруженным кольцом стен. Скорее это все-таки был город, потому что между первыми воротами и замком в центре теснилось множество зданий. Они таращили на меня мертвые глаза окон, разинутые рты дверей. То тут, то там между плитами мостовой торчали высохшие стволы деревьев. Снежные сугробы дополняли мрачную картину запустения. Строения были все одинаково серые, более светлые, чем в Ис Сити. Но над каждой дверью было пятно, обрадовавшее меня — ярко-голубое, как те камни в Эскоре, поставленные в защиту от окружающего Зла. Поскольку здесь была эта охрана, значит, когда-то она защищала тех, кто тут жил, так что, как я подумала, я могла бы войти без страха. Я убедилась еще в одном: эта улица, полого поднимавшаяся ко вторым воротам, была мне знакома, как будто я давно хотела пойти по ней и теперь почти забыла. Но как только мы дошли до ворот, и я увидела вырезанный в голубом камне символ — перекрещенные меч и жезл — я вспомнила. Этой дорогой я шла во сне, когда видела, как открыли ворота в другой мир. Теперь я не могла ни свернуть в сторону, ни освободиться, потому что нас тянуло вперед. Я услышала, как Айлия испуганно вскрикнула. Когда я обернулась, то увидела, что ее глаза застыли, и она идет, как под мысленным принуждением. На меня оно тоже действовало, но, видимо, не так сильно, как на нее. Я приняла это за притяжение Власти к Власти. По-видимому, тот маг, который когда-то работал здесь, оставил ядро энергии, которой невозможно было сопротивляться Мы убыстряли шаг, входили в двери, шли по коридорам, проходили через комнаты и холлы все быстрее и быстрее. Мы почти бежали. Айлия не издавала ни звука.

Наконец, мы вошли в высокий зал. Он казался живым, а не мрачно мертвым. Здесь не так чувствовался груз бесчисленных лет, и здесь были знания и энергия, такая сильная, что, казалось, весь воздух напоен ею. На стенах еще сохранились украшения, висели ковры, хотя и потускневшие, но вытканные с таким искусством, что местами проглядывало то лицо человека, то морда чудовища с отчетливостью зеркального отражения. Можно было подумать, что ковры и есть зеркала, и в них отражаются создания, марширующие невидимо для нас и вечно глядящие на свое отражение на поверхности ткани. Здесь были сундуки с разными символами на крышках. Я узнала эти символы — они были записаны на свитках. Кто знает, может быть, Утта как раз отсюда и взяла те два свитка. У меня было большое искушение подойти к ближайшему сундуку, открыть крышку и полюбоваться на такие сокровища, но я крепко сжала руку Айлии и медленно повела ее вокруг стен этого огромного холла, не рискуя выйти в чистую и пустую середину. Было достаточно светло, чтобы разглядеть рисунки, сделанные на цветных камнях или металлических полосах, которые покрывали большую часть стен. В пол были глубоко врезаны инкрустированные пентаграммы, магические круги, большие или меньшие отпечатки величайшей из магических фигур. Они лежали чуть в стороне от нашего пути вдоль стен. Но за этими символами — ключами к великому знанию — были неопределенные линии, нерезкие, как будто тот, кто шел к центру зала, продвигался и к знанию и не нуждался более в конкретных символах, как в гидах. Одни я мало знала, другие лишь немногим отличались от тех, которые я видела раньше. Здесь было что-то вроде школы для работников Власти, как Место Тишины. Но тут все было настолько больше, в неопределенных линиях ближе к центру читались такие намеки, что работавший здесь, наверное, смотрел бы на Мудрых Женщин, как на детей, делающих свои первые неуверенные шаги. Ничего удивительного, что здесь было ощущение продолжения жизни. Камни стен за коврами, камни под нашими ногами столетие за столетиями впитывали в себя радиацию Власти и теперь отражали то, что так долго проникало в них.