Андрэ Нортон - Колдовской мир

— Такое путешествие перед нами, — сказала я. — Есть некоторая опасность, но не самая большая. Предупреждение не сильное.

Айфинг удовлетворенно кивнул.

— Пусть будет так. Вся жизнь состоит из опасностей того или иного рода. Но у нас есть глаза, чтобы видеть, и уши, чтобы слышать, и есть разведчики, которые отлично пользуются тем и другим. Значит, на восток, ясновидящая. Мы двинемся через два дня на заре.

Мне не хотелось ехать на восток, все дальше от той части Эскора, которая так много значила для меня. Даже если бы я сейчас могла разбить рунные цепи и убежать, между мной и Долиной лягут многие лиги неизвестной земли, полной ловушек, хитрых и умных. Но магия Утты не оставила мне выбора, и, когда Вупсалы выступили, пошла и я. Я старалась лишь запомнить дорогу для будущего. Пока мы жили возле горячих источников, мы, вернее, я, забыли о зиме. Выйдя оттуда, мы шагнули из начала лета в середину зимы. Сани и собаки Утты ушли вместе с ней, но Айфинг, согласно обычаю, обеспечил меня и новыми санями и двумя хорошо выдрессированными собаками и прислал ко мне служанку своей старшей жены, чтобы она помогла мне собраться. У меня еще не было служанки из племени, и я не просила о ней, потому что не хотела шпионских глаз, когда собралась овладеть былыми способностями. Но теперь я видела, что Висма и Аторфи избавились от большой работы. А поскольку возня с палатками была для меня внове, мне пришлось просить кого-то в помощь. Как ни мало было племя, в нем были касты, установленные очень давно. Некоторые семьи были свободны от приказов Айфинга и других лидеров, другие же семьи повиновались. Самые низшие, такие, например, как Висма, были пленными или их потомками. Я смотрела на эти семьи с новым вниманием, когда мы поехали, и поглядывала на девушку, которую могла бы взять в свою палатку. Мой выбор колебался между двумя женщинами. Одна была вдова, живущая в палатке сына. У нее было тупое, попорченное временем и обстоятельствами лицо, и двигалась она почти так же, как рабы Колдеров по рассказам моей матери. Я не думала, что любопытство все еще живет в ней, и решила, что она, по всей вероятности, будет честна со мной, если я возьму ее из палатки, где она смиренно делала всю тяжелую работу. Другая была молодая девушка, казавшаяся довольно послушной. У нее была искалечена нога, что, по-видимому, не мешало ей в работе, но лишало надежды на замужество, разве что ее взяли бы третьей женой, то есть более служанкой, чем супругой. Но, возможно, она была для меня чересчур сообразительна. Я уже научилась вести собак голосовыми командами, к которым их приучили со щенячьего возраста, и, как только все было уложено на сани, я заняла свое место в цепочке сразу же за санями домочадцев Айфинга. Мужчины выстроились с флангов, охраняя тяжело груженные сани, а иной раз и прикладывая силу, чтобы подтолкнуть их. Но мы недолго шли по песку, жаре и камням, поднявшись вскоре по склону в лед и снег другого мира. Когда собакам стало легче тянуть сани, наш эскорт отошел к основной массе путешественников, сделавшись защитной преградой для нас на случай нападения. Мы снова ехали по пустынной стране, где не было признаков прежних поселений, какие легко замечались в западной части Эскора. Я снова удивлялась этому. Ведь эта местность, даже несмотря на зимние штормы, казалась пригодной для огородов и ферм и могла хорошо кормить население. Но нам не встречались ни следы полей, ни развалины, свидетельствовавшие, что здесь когда-то были земли и замки Древних.

На второй день путешествия мы пришли к реке. На ней лежала корка льда и только в самой середине тянулась широкая, темная полоса. Здесь я впервые заметила, что мы не в дикой местности: через реку был перекинут мост, его опоры все еще стояли, но в середине их не было. С каждой стороны у моста стояло по две защитные башни, достаточно большие, чтобы разместить в них гарнизон. Одна из башен была нетронута, а три остальные сильно пострадали, покосились, и у них отсутствовали крыши и часть стены. На нашем берегу между двумя башнями стояла каменная арка с так глубоко вырезанным на ней узором, что его можно было разобрать. Этот символ я уже видела в рунных свитках Утты — перекрещенные меч и жезл. На другом конце моста снег лежал ровно и гладко, что указывало на наличие мостовой или хорошей дороги. Но племя сочло неосторожным воспользоваться этим преимуществом. Хотя я и не заметила на рунах ничего от Теней, мы сделали большой крюк, чтобы не приближаться к этим покосившимся стенам. Видимо, Вупсалы давно усвоили, что такие места могут оказаться ловушкой для неосторожного, и принципиально избегали всевозможных остатков прошлого. Я смотрела на мост и этот намек на дорогу и гадала, куда она ведет или вела когда-то, и что означают эти символы на воротах. Я же считала, что этот символ имел не рунное значение, а был когда-то геральдическим девизом народа или семьи. В Эсткарпе давно уже не употребляли таких опознавательных знаков, но некоторые из Старой Расы, бежавшие от колдеровской резни в Карстен или в пограничные районы, пользовались ими. Реку мы не переходили, а на этой стороне, похоже, не было и следа дороги. Мы шли параллельно реке, которая текла сначала на восток, а затем повернула к северу от теплой долины. Я подумала, что эта река впадает в восточное море, которое искали мои спутники.