Роджер Желязны: Этот бессмертный

Сэндс далеко не самый умный человек на Земле. Но он – мой босс! И кроме того, он – один из моих лучших друзей.

Рядом с ним сидит Коурт Миштиго. Я почти ощущаю физическую ненависть, которую питал к нему Фил – все, от его бледно-синих пяток с шестью пальцами до алой повязки на лбу, красноречиво свидетельствует о его принадлежности к верховной касте. Причем Фил ненавидел его не столько из-за него самого, сколько из-за того, что он был ближайшим родственником, а именно внуком самого Татрима Миштиго, который сорока годами раньше начал показывать всему миру, что величайшими современными писателями являются уроженцы Веги. Старый джентльмен до сих пор не отдает Филу пальму первенства, и я ни за что не поверю, что Фил способен простить ему это.

Краем глаза я заметил Элен, которая поднималась по широкой, богато украшенной лестнице в другом конце зала.

Краем другого глаза я увидел, что Лорелл смотрит в мою сторону.

– Меня, – сказал я, – уже обнаружили, и я должен теперь идти засвидетельствовать свое почтение этому Вильяму Синбруку. Идем вместе?

– Прекрасно, – кивнул Фил. – Страдания – это как раз то, что нужно для души.

Мы прошли к нише и встали между двумя креслами. Здесь, в этом месте, было средоточие власти.

Лорелл медленно поднялся и пожал нам руки. Миштиго поднялся еще медленнее и не протянул руки. Выражение его янтарных глаз оставалось равнодушным, когда нас представили ему. Оранжевая рубашка свободного покроя постоянно трепетала, так же как и его многокамерные легкие непрерывно выдавливали воздух через передние ноздри, расположенные у основания его широкой грудной клетки.

Он коротко кивнул и повторил мое имя, затем повернулся к Филу, изображая на лице нечто вроде улыбки.

– Вы не могли бы изложить содержание своей «Маски» по-английски? – попросил он.

Голос его напоминал звон затухающего камертона.

Фил повернулся на пятках и побрел прочь.

Сперва мне показалось, что представителю Веги на мгновение стало дурно, однако я вовремя вспомнил, что смех веганцев напоминает отчаянное блеяние козла, когда его душат. Я стараюсь держаться подальше от уроженцев Веги…

– Садитесь, – предложил Лорелл, пытаясь скрыть смущение.

Я подтянул к себе кресло и сел напротив них.

– О'кей.

– Коурт намерен написать книгу, – сказал Лорелл.

– Вы уже сообщили об этом.

– Книгу о Земле!

Я поклонился.

– Он еще хотел бы, чтобы вы были его проводником в поездке по некоторым Древним местам.

– Я польщен, – мой голос прозвучал несколько натянуто. – Кроме того, меня разбирает любопытство: почему именно меня он решил избрать в качестве своего гида?

– А также любопытство относительно того, что ему известно о вас, не так ли?

– Да. Не стану этого скрывать, – вынужден был согласиться я.

– Все, что могла сказать Веллина.

– Отлично. Теперь я удовлетворен.

Откинувшись на спинку кресла, я усмехнулся и стал медленно цедить содержимое своего бокала. А Миштиго тем временем вступил в беседу:

– Я начал с того, что навел справки о записях актов гражданского состояния Земли, как только во мне созрел замысел осуществить этот проект – просто ради общего ознакомления с данными о людях; затем, после того, как я нашел подходящую кандидатуру, я обратился к личным делам сотрудников земной Администрации.

– Гм-м… – протянул я.

– В вашем послужном списке немало странных пробелов. Даже теперь никто толком не знает, чем вы занимались почти всю свою жизнь. Между прочим, когда вы родились?

– Не знаю. Я родился в маленькой крохотной деревушке, где в том году потеряли счет дням. Во всяком случае, как мне потом сказали, это случилось на Рождество.

– Согласно вашему личному делу, вам сейчас семьдесят семь лет.

Согласно записям актов гражданского состояния – вам либо сто одиннадцать, либо сто тридцать лет.

– Я приврал относительно своего возраста, чтобы получить работу. В те годы все еще продолжалась депрессия.

– Поэтому я составил краткий биографический очерк Номикоса, который в своем роде выдающийся и, воспользовавшись описанием его физических данных, проследил, имеются ли его аналоги во всех хранилищах информации, включая и закрытую.

– Один собирает древние монеты, другие сооружают модели ракет, сказал я спокойно.

– И я обнаружил, что вы могли бы совпасть с тремя-четырьмя лицами: все они были греками, и один из них, по крайней мере, был очень знаменитый человек. Это Константин Коронос, самый старший из них. Он родился двести тридцать четыре года назад… И тоже на Рождество. Один глаз голубой, другой – карий. Такая же правая нога, такие же волосы на голове, когда ему было двадцать три года. Такого же роста, примерно такого же веса.