Эдвард Митчелл - Прозрачный человек

И тут же открыл глаза. Они подтвердили, что рядом со мной никого нет.

Итак, я столкнулся с серьезной проблемой: каким из моих органов чувств можно доверять? То ли зрение меня обманывает, а слух и осязание дают верную информацию, то ли, наоборот, уши и пальцы лгут, а глаза говорят правду? Как определить, что истинно, а что ложно, когда чувства противоречат друг другу? Кто может в этом разобраться? Мозг? Разум склонялся к тому, чтобы признать правоту слуха и осязания, хотя зрение, на которое я привык полагаться, это и отрицало.

Мы поднялись на последний этаж. Дверь квартиры открылась как бы сама собой. Портьера у входа без чьей-либо видимой помощи сдвинулась в сторону и оставалась в таком положении, пока я не вошел. Судя по обстановке внутри, хозяин этих апартаментов обладал хорошим вкусом и имел склонность к наукам. В камине горели дрова. Стены были заставлены книжными полками и увешаны картинами. Большие удобные кресла выглядели очень гостеприимно. Ничего загадочного, ничего потустороннего, все было приспособлено для обитания существа из плоти и крови.

К тому моменту я уже избавился от последних смутных подозрений, убеждавших меня, что за всем этим кроется нечто сверхъестественное. То, что пока казалось необъяснимым, наверняка можно было объяснить. Для разгадки мне недоставало только ключа. Мой незримый спутник явно демонстрировал дружеское расположение. Поэтому я сумел совершенно спокойно наблюдать за самопроизвольным движением некоторых предметов мебели и интерьера.

Сначала большое мягкое турецкое кресло, стоявшее в углу, переместилось поближе к камину. Потом из другого угла выплыло кресло с высокой квадратной спинкой, в стиле королевы Анны, и расположилось напротив первого. Небольшой столик на трех ножках приподнялся на несколько дюймов над полом и занял место между креслами. Толстый том среднего формата спланировал с книжной полки на стол, плавно пролетев по воздуху на высоте трех или четырех футов. Изящно расписанная фарфоровая трубка соскользнула с крючка на стене и присоединилась к книге. За ней последовала коробка с табаком, соскочившая с каминной полки. А затем распахнулась дверь кабинета и, совершив недолгий синхронный полет, на столе одновременно очутились графин с вином и бокалы. Похоже, все в комнате дышало гостеприимством.

Я сел в мягкое кресло, налил в бокал вина, закурил трубку и принялся изучать тяжелый том. Это был «Handbuch der Gewebelehre» — венское издание справочника по гистологии Бюсси. Когда я положил книгу обратно на стол, она самостоятельно открылась на четыреста сорок третьей странице.

— Вы нервничаете? — спросил голос, раздавшийся из пустоты с расстояния в три-четыре фута от меня.

Голос был мне знаком. Именно этот голос я слышал, когда поздним вечером шестого ноября джентльмен, с которым я столкнулся на улице, назвал меня «быком».

— Нет, — ответил я, — не нервничаю. Я человек науки и привык считать, что все, даже самые странные, явления объяснимы с помощью законов природы, нужно только определить подходящий для данного случая. Так что я не боюсь.

— Тем лучше. Вы — человек науки, как и я… — послышался тяжелый вздох. — К тому же у вас крепкие нервы и вы друг Пандоры.

— Простите, — прервал я его. — Раз уж вы упомянули имя леди, хотелось бы знать, с кем или с чем я разговариваю.

— Именно это я и собирался вам сказать, прежде чем попрошу вас об услуге, — ответил голос. — Меня зовут… или звали, Стивен Флэк. Я — гражданин… был гражданином, Соединенных Штатов. Каков мой статус в настоящее время — такая же загадка для меня, как, полагаю, и для вас. Но я… был порядочным человеком и джентльменом, а потому — вот вам моя рука.

Никакой руки я не увидел. Однако протянул свою в направлении, откуда шел голос, и ощутил, как теплые живые пальцы обхватили мою ладонь в рукопожатии.

— А теперь, пожалуйста, — продолжил беседу голос, как только договор дружбы был скреплен, — прочтите отрывок из текста на странице, которую я раскрыл в лежащей на столе книге.

Вот приблизительный перевод того, что я прочел по-немецки:

«Поскольку цвет органических тканей, образующих плоть, зависит от присутствия определенных пигментов третьего класса, в состав которых входит железо, цветовая гамма может варьироваться в соответствии с конкретными химико-физиологическими изменениями. Избыток гематина в крови придает всем тканям красноватый оттенок. Количество меланина, окрашивающего сосудистую и радужную оболочки глаза и волосы, может быть увеличено или сокращено согласно законам, которые недавно сформулировал Шардт из Базеля. При повышенном содержании меланина в эпидерме кожа имеет темный цвет, как у негров, а при полной или частичной его потере возникает наследственное нарушение — альбинизм. Гематин и меланин, а также зеленовато-желтый биливердин и красновато-желтый уробилин окрашивают органические ткани, которые при отсутствии этих пигментов были бы практически прозрачными. Я сожалею, что не могу описать результаты в высшей степени интересных гистологических экспериментов Фрёликера. Этому неутомимому исследователю с помощью химических средств удалось добиться невероятного успеха в поэтапном обесцвечивании человеческого тела».