Роберт Шмидт - Мрак над Токиорамой

- Кода, - услышал я в имплантированном наушнике голос тренера. Ота-сан размышляет над тем, чтобы сдать партию. Остался один ты. И ты не сможешь...

- Но ведь имеется еще госпожа Сакура, - запротестовал я настолько громко, чтобы она меня услыхала. Все было правильно, услышав собственное имя, она чуточку повернула голову.

- Ты с ума сошел! - Сенсей Ояги воскликнул это так громко, что я чуть не оглох. - Госпожа Сакура - единственный ребенок хозяина. На шахматную Доску она вышла лишь затем, чтобы прибавить своим именем блеска сегодняшней победе. Мы не можем позволить, чтобы она погибла.

- Понятно, мы не можем позволить, чтобы она погибла! - крикнул я в ответ громче, чем следовало; к счастью, объявляющий следующий ход ведущий дал мне возможность невольно, хотя и весьма точно сообщить женщине содержание нашего разговора.

Я заметил, что она берет микрофон и что-то говорит. Слов я не слышал, но прекрасно понимал, что они означают. Равно как и стилет, появившийся у нее в руке. За ней я следил краем глаза, делая вид, что концентрируюсь на выполняемом противником ходе. Новака не стал атаковать сразу, расставляя свои силы так, чтобы окружить Ямаду и унизить нас матом.

В динамике что-то заскрежетало. Я услышал сдавленные крики и какие-то непонятные звуки. В конце концов зазвучал чистый голос. Его я узнал сразу же.

- Кода, ты меня слышишь? - сказал господин Ота.

- Да, сенсей, - ответил я.

- Хорошо. Приказываю, удержи мою дочь.

- Нет, - коротко отрезал я.

- Что значит "нет"?... - Изумленный подобным оборотом дела, какое-то время гроссмейстер даже не знал, что и сказать. - Партия проиграна, я все потерял... Она должна выжить...

- Не должна, - тихо возразил я. - Другие не должны были, значит и она может погибнуть. Во всяком случае, пускай сама решает свою судьбу...

- О чем ты мелешь, червяк?! - Господин Ота постепенно приходил в себя. - Ты еще смеешь мне возражать? Ты знаешь, кто я такой?

- Да, но ты сам не знаешь, с кем говоришь, - ответил я спокойно, хотя внутри буквально кипел. Госпожа Сакура все еще кричала что-то в микрофон, но сбитый с толку и занятый разговором со мной сенсей Ота не мог ей ответить. Согласно предписаниям техники безопасности и возможностью подслушивания, каждый канал связи изолировался. Раз уж я занял линию, никто другой войти на нее уже не мог. И это тоже было частью плана. Я направился к девушке, протянув руки. Она заметила этот жест, крикнула что-то еще, отбросила микрофон и упала на колени.

- Ну... - произнес Ота. Идиот, он все еще не понимал, что происходит. - Поспеши, Кода...

Ямада-сан созерцал происходящее со стоическим спокойствием. Он ничего не мог сделать. Выйти со своей клетки означало дезертирство с поля боя, что каралось пожизненной дисквалификацией.

- Ты знаешь, что испытываешь, когда смотришь на смерть собственного ребенка и не можешь сделать ничего, чтобы его спасти? - спросил я, приближаясь к девушке, которая подняла на меня взгляд и приблизила стилет к правой стороне живота.

- О чем ты говоришь, Кода? Спасай ее! - Кода завопил так, что я даже скривился.

- Меня не зовут Кода, - ответил я, остановившись на мгновение. - Мое истинное имя - Тимура. Я порандожин, как и они, - указал я жестом головы на Черных.

- Предатель! - вскрикнул Ота. - Ты продал меня этим полулюдям, чтобы захватить трон.

- Плевать мне на трон, - смеясь, отрезал я. - Мы оба прекрасно знаем, что Совет сделает все возможное, чтобы расово нечистый гроссмейстер не сделался Императором. Но это уже проблемы сенсея Новака. Скажем так, нам было по пути. Он хотел выиграть первенство Лиги и унизить Ниппон, я же должен был достать тебя, мастера из мастеров. Старый педераст лишь поднял ставку, вовремя сыграв в ящик...

Я остановился в нескольких шагах от линии, разделяющей клетки. Если я пересеку ее, меня автоматически исключат из игры. А мне нужно было еще какое-то время...

- Меня... почему меня... - странным тоном спросил тот.

- Чтобы ты сам испытал то, что испытал я, когда победители Че-до, много лет назад завоевав Континентальный Кубок, выбрали себе женщину на ночь. Мою женщину, мою любимую жену Юкико. Чтобы ты сам видел, как кровь крови твоей пятнает татами, как плод жизни твоей превращается в мертвую материю... - Я направился к границе между черной и белой клетками. - Да, Токашигами Ота, ты со своими пьяными дружками убил трех моих дочурок, чтобы те не мешали вам забавляться... Но вы совершили ошибку, оставляя в живых того отчаявшегося юношу, которого связали и подвесили за ноги, чтобы он видел все, что творите вы. Вас забавляла моя боль... мои страдания... мое бессилие... Как сильно желал я умереть после того. Я не видел смысла в дальнейшей жизни, но мой друг и учитель, господин Новака, помог мне найти такую цель. Все объяснил... привел к нужным людям...