Павел Шорников - Миллиардолетие

Желтые плоды оказались вполне съедобными. Я сорвал еще несколько и с жадностью съел.

Кляйн лежал на полу подле кресла и бормотал себе под нос что-то несвязное. Я потряс его за плечо. Он открыл глаза и дыхнул перегаром. Тут только я заметил на столе с десяток пустых бутылок.

- Ты... кто? - с трудом выговорил он.

- Я Макс. Вы помните меня?

- А... Макс... Мне плохо, Макс...

- Вы пьянее, чем обычно, - заметил я.

- Моя цель - упиться до смерти! - выкрикнул Кляйн и рассмеялся. - А вы... за вечной молодостью пожаловали?

- Хочу взглянуть, как работает установка. - Я достал и показал Кляйну микроконтейнер.

- Нет ничего проще.

Кляйн приподнялся на локтях.

- Вон в ту дырочку опустите вашу штучку и нажмите во-о-он ту кнопочку. И все заработает. А в это окошко смотрите.

Я сделал все, как он сказал. Установка заработала, завыла на высокой ноте. Я посмотрел в окошко. По ярко освещенной белоснежной полости бегали тоненькие красные лучики-черточки. Их было так много! В центре полости появилась бесформенная масса голубоватого цвета. Она сжималась и вытягивалась, превращаясь... превращаясь... Это был позвоночник. Ее позвоночник.

Вспыхивали лучики-черточки. Выла установка. Я завороженно смотрел, как наращиваются на голубоватые кости хрящи, жилы и бурые бескровные мышцы.

Вдруг окошко резко отлетело в сторону, а я едва удержался на ногах.

- Вы с ума сошли! - прокричал мне в ухо Кляйн, совершенно трезвый и перепуганный. - Это же... это же...

Его рука потянулась к той самой кнопочке, которая запускала и останавливала установку. Я успел перехватить его руку.

- Подождите, Кляйн, - как можно спокойнее сказал я, - пусть процесс дойдет до конца.

- Идиот! - вырываясь, крикнул он. - Там женщина! Это же конец! Конец!

Я крепко держал его, и он извивался, как в страшном танце. Неожиданно он сильно дернулся, и мы оказались на полу среди сбитых со стола пустых бутылок. Кляйн пытался встать. Я не давал. То и дело кляйновский "доктор" жалил его, восстанавливая силы. А мои силы таяли... Я не помню, как оказалось у меня в руке горлышко разбитой бутылки, не помню, о чем я подумал в тот момент, но помню лицо Кронина, мелькнувшее передо мной, и его спокойное: "Случайностей нет". Случайностей нет! Я воткнул осколок в спину Кляйна.

Меня поразила тишина. Мне подумалось, что я могу открыть глаза. Я удивился: у меня есть глаза! И... руки! И... ноги! И тут же на меня обрушились воспоминания, и самое последнее - золотой луч, бьющий в лицо. Но... вот он я... Живой! Я открыл глаза - белый потолок. Повернул голову - она послушно повернулась. Я выдержал удар золотого луча!

В лаборатории было пусто. Осколки стекла на полу. Приборы. Установка. Крышка емкости была отброшена, и... на белоснежном покрытии лежала женщина. Она казалась живой. Нет, она была живая. Только спала. Если сейчас подойти и дотронуться до ее чуть розовой кожи - она проснется и, быть может, устыдится своей наготы. Или стыд не знаком ей? И она улыбнется, просто улыбнется счастливой улыбкой первому, кого увидит. У меня похолодели кончики пальцев и резануло чем-то сладким по животу. Я подошел к емкости и потянулся к ее плечу.

Плечо было ледяным.

Не помню, сколько я просидел у ее колыбели - ее гроба.

Острые бутылочные осколки лежали в двух шагах от меня. Это так просто. Не смерть приходит за нами, а мы приглашаем ее. Я сделал первый шаг.

- Остановись!

Я резко обернулся...

В кресле сидел Вадим. Да, это был он. Только правая нога его растворялась в воздухе и снова появлялась, как будто неведомый художник стирал ее и снова рисовал.

- Мы виноваты перед тобой, - сказал Вадим. - Наш общий уголек мог только поддерживать тление. И кто-то должен был расщепиться как атом и отдать энергию. Мы молча выбрали тебя, и ты молча согласился - снял волос с плеча. Этой энергии хватило для Трансформации всего Кольца.

Теперь у Вадима исчезала и появлялась правая рука.

- Но... Знаешь... Нет... Все сложнее. Все гораздо сложнее... Нам открылись вещи, о которых люди не подозревали.

Вадим исчез, но тут же вновь появился. Теперь он был совсем как человек. Все на месте - и руки и ноги. На нем был костюм, в котором я видел его в последний раз...

- Ладно, обойдемся без патетики, - сказал он и подошел к женщине.

Он нагнулся к ней и коснулся ее губ. Медленно выпрямился, посмотрел на меня.

- Вот и все. Я не прощаюсь с тобой...

Он исчез, распался - сразу, и слова его уже догоняли меня из пустоты.

Я подошел к ней.

И не поверил своим глазам.