Дж. Т. Макинтош - Время перемен

– От Дины будет немного проку.

Джил нетерпеливо пожал плечами. Он всегда начинал проявлять нетерпение, когда кто-то не мог сразу понять его – даже тогда, когда он не сообщал всей необходимой информации.

– Я не думаю, что эти ребята хотят чего-нибудь плохого. Может быть, они вообще больше не появятся.

Просто Барбара целый день находится одна в доме… Я подумал о Дине, потому что она тоже, в основном сидит дома. А если там будет еще и Джота…

Он не закончил, а я не стал ничего уточнять.

Насколько нам было известно, Джота лишь однажды нарушил те дружеские узы, которые было никак нельзя нарушать.

Джил знал, что тогда произошло – Шейла рассказала Барбаре. Сама мысль о том, что Джота может начать приставать к Барбаре, казалась мне совершенно фантастичной, но Джил, видимо, считал иначе.

– Хорошо, – согласился я. – Постараюсь уговорить Дину.

Как ни странно, Дина прекрасно уживалась с Джилом и Барбарой. Грустные гении не любят конкуренции и не переносят критики, а Дина была неспособна ни на то, ни на другое.

Больше мы не стали говорить о Джоте. Барбара позаботится о Дине, а оказавшись без меня и Шейлы (которой она странным образом доверяла) Дина не будет отходить от Барбары.

– В этих ребятах есть что-то странное, – заметил Джил. – Они пришли в банк поменять деньги. Серебряные монеты на банкноты. Никто кроме меня не заметил одной очень необычной вещи. Почему-то я никому не сказал об этом.

Джил порылся в карманах и достал две полукроны, два флорина и два шиллинга. Он больше ничего не сказал, поэтому я стал сам рассматривать их. Полукроны были новенькими монетами 1961 года выпуска. Флорины – старыми и потускневшими, 1935 года. На шиллингах стоял 1952 год.

– Я понял, на что ты намекаешь, – сказал я.

– Ты так думаешь, – в его голосе прозвучало сомнение. Джил с его повышенным IQ никогда не мог себе представить, что кто-то еще, кроме него, способен сделать хоть сколько-нибудь серьезные обобщения, чем… например, Дина.

Я посмотрел более внимательно. На одной из полукрон я заметил почти невидимую царапину на волосах королевы.

На второй была точно такая же. Флорины тоже выглядели абсолютно одинаковыми.

– И таких монет было много?

– Да.

– Хочешь что-нибудь добавить? – спросил я.

– Пока, нет. Ну?

Он хотел, чтобы я попытался сделать тот же вывод.

– Я знаю, почему ты никому не сказал об этом, – заявил я.

– Неужели?

– Это, конечно, фальшивые монеты. Но качество работы таково, что это будет очень трудно доказать, особенно теперь, когда они смешались с другими. А банкноты нельзя просто продублировать – их сразу выдадут номера.

Джил со сдержанным одобрением кивнул.

– Так почему же я об этом не сказал сразу?

– Потому что тебе пришлось бы отвечать. Могли возникнуть неприятности. А так неприятностей практическим наверняка не будет.

– Умно, – проворчал он. – А теперь расскажи, зачем они это сделали.

– Им были нужны деньги – вот они их и сделали, – ответил я.

Он фыркнул, но не стал больше об этом говорить.

Вместо этого он потребовал:

– А теперь расскажи, что известно тебе самому.

Я рассказал. А закончил свое сообщение описанием последней встречи с Мирандой.

Его глаза засверкали.

– Абсолютная провокация, – заявил он.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Что может быть проще? Любой наряд, который надевает на себя женщина, производит впечатление первые пять минут. После того, как она снимает блузку, и ты видишь самый низкий вырез, который только можно себе представить, и после того, как ты его разглядишь, как следует, она с тем же успехом может надеть блузку обратно.

Видимо на лице у меня отразились сомнения, поэтому, Джил продолжал развивать ту же тему:

– Ты никогда не замечал, что никто не обращает внимания на старшеклассниц, кроме разве что сластолюбивых старичков, когда они ходят в своих маленьких белых шортиках? Но стоит им надеть юбки и проехать на велосипеде в ветреную погоду… Хорошенькая девушка надевает бикини, и все мужчины на пляже начинают глазеть на нее. И глазеют – некоторое время. А потом она надевает сверху свободный халатик, и они всякий раз поворачиваются к ней, когда халатик распахивается.

– Я как-то никогда об этом не думал, – признался я.

Он изумленно посмотрел на меня.

– Никогда не думал об этом? И ты говоришь это десять минут спустя после того, как ты разглядывал изумительную Миранду?

– Я был слишком занят тем, что сомневался в собственном рассудке. Но теперь я понимаю, о чем ты говоришь.