Боб Шоу - Путешествие в эпицентр

Увидев приближающуюся Викки Хачмен, Спейн откашлялся и, когда настал нужный момент, вышел из подъезда, где он ждал, и «натолкнулся» на нее.

– Извините, – произнес он. – О, миссис Хачмен?

– Да. – Она оглядела его с плохо скрытым неодобрением, манерой напомнив своего мужа, что еще больше укрепило решимость Спейна. – Боюсь, я не...

– Доналд Спейн. – Он снова откашлялся. – Я друг Лукаса.

Мы вместе работаем...

– Да? – Миссис Хачмен это, похоже, не заинтересовало.

– Да, – повторил Спейн, подумав про себя: «она такая же, как

Хач. Тоже общается с простыми людьми, только когда думает, что никто не смотрит в ее сторону». – Я хотел сказать, что мы очень сожалеем о его неприятностях. Должно же быть какое-то простое объяснение...

– Благодарю вас. И прошу меня извинить, мистер Спейн, но я спешу. – Она двинулась в сторону. Ее светлые волосы в размытом свете дня казались гладкими, словно лед.

Пришло время нанести удар.

– Полиция его еще не нашла. По-моему, вы правильно сделали, что не сказали им про ваш летний коттедж. Возможно...

– Коттедж? – Ее брови изогнулись в удивлении. – У нас нет никакого коттеджа.

– В Хастингсе. Номер 31 по Чаннинг-уэй, кажется. Я запомнил адрес, потому что Хач советовался со мной по поводу аренды.

– Чаннинг-уэй? – произнесла она слабым голосом. – У нас нет там никакого коттеджа.

– Но... – Спейн улыбнулся. – Конечно. Я уже и так много сказал. Не беспокойтесь, миссис Хачмен, я не говорил об этом полиции, когда меня расспрашивали, и никому не скажу. Мы все слишком хорошо относимся к Лукасу, чтобы...

Он замолчал, когда миссис Хачмен торопливо скрылась в толпе, и все его существо наполнилось приятным, теплым чувством, словно он только что написал поэму.

«Ничего не изменилось, – уверяла себя Викки Хачмен, откинувшись в большом кресле у косметички. – Надо бы принять нортриптилин. Доктор Свонсон говорит, что нортриптилин поможет, если только принимать его какое-то время... Прошлое осталось в прошлом...» Она устало закрыла глаза, стараясь выкинуть из головы печальные мысли.

Битон родился в городке Орадя, что неподалеку от северо-западной границы Румынии. Отец его работал в гончарне. Первые тридцать два года своей жизни Битон носил другое имя – Владимир Хайкин, но уже давно он был известен окружающим как Клайв Битон, и его собственное имя казалось теперь чужим даже ему самому. Во время службы в армии он неплохо себя зарекомендовал и проявил определенные качества, которые привлекли к нему внимание некоей не очень афишируемой организации, известной узкому кругу лиц под аббревиатурой ЛКВ. Вскоре последовало предложение перейти на работу туда, довольно заманчивое предложение. Хайкин согласился, оставив военную службу в звании капитана, и исчез из нормальной жизни на время переподготовки. Однако спустя какое-то время новая карьера перестала казаться ему такой уж романтичной и увлекательной – приходилось проводить довольно много времени, просто наблюдая за иностранными туристами и приезжающими западными бизнесменами. Работа уже основательно надоела Хайкину, но тут открылась дверь в новую – нет, не карьеру – в новую жизнь.

Случилось это, когда всего в сотне километров от его родного городка слетел с дороги и разбился полный автобус английских туристов. Кого-то убило сразу, еще несколько человек умерли от сильных ожогов позже, в больнице. Как водится в таких случаях, в ЛКВ тщательно проверили всех погибших и – как изредка случается – обнаружили среди жертв человека, которого имело смысл «воскресить». Им оказался Клайв Битон, тридцати одного года от роду, неженатый, без близких родственников, занятие – торговля почтовыми марками, место проживания – городок Сэлфорд в графстве Ланкашир. Затем люди из ЛКВ проверили досье своих сотрудников, допущенных к такого рода операциям, и подыскали одного – с тем же ростом, телосложением и цветом волос, что у погибшего туриста.

Хайкин принял предложение без колебаний. Его не остановило даже то, что для новой работы требовалась пластическая операция, причем с имитацией шрамов от ожогов. Три недели, пока хирурги якобы боролись с ожогами на его лице, он провел в отдельной палате, куда не допускали никого. За это время врачи сумели сымитировать серьезные повреждения лица, хотя на самом деле ткани практически не пострадали. Но с еще большей отдачей использовали отпущенный срок люди из ЛКВ: они тщательнейшим образом изучили прошлое Битона, его друзей и прочее. Всю добытую информацию Хайкин старательно заучил, а назначенный к нему преподаватель добавил к его стандартному безликому английскому ланкаширское произношение. Восприимчивый мозг Хайкина все это быстро и без особых усилий усвоил – «вернувшись» в Англию и добравшись до Сэлфорда, он буквально за несколько дней вжился в свой новый образ. В последующие годы ему иногда даже хотелось трудностей – чтобы размяться и проверить себя, – но преимуществ в такой жизни было больше, например, полная свобода.