Боб Шоу - Судный день Орбитсвиля

Никлин не раз видел по телевидению звездное небо. И каждый раз испытывал разочарование. Хотя Оринджфилд находился всего лишь в тысяче километров от Бичхеда, он так ни разу и не побывал в столице, а значит ни разу воочию не увидел звезд. Для Джима эти светящиеся точки не представляли интереса, поскольку они не имели никакого отношения к его повседневной жизни. Предки Никлина жили на Орбитсвиле уже шесть поколений, и на размеренное течение их бытия звезды никогда не оказывали никакого влияния.

Вдруг рассказ профессора прервал чей-то взволнованный голос:

– А что же с Землей?

– Мы больше не знаем, где находится Земля. Мы не знаем, как добраться до нее. – Голос профессора звучал жизнерадостно и весело, словно Карпентер получал огромное удовольствие от всего происходящего. – Следовательно, всякая связь с Землей утеряна, и возможно, навсегда. То же самое можно сказать и о Терранове.

"Неужели кому-то есть дело до Земли и Террановы? – недоуменно подумал Никлин. – Музейный хлам!”

Картина звездного неба нагоняла на Джима сон. Он решил посидеть еще пять минут, чтобы быть уверенным, что Корт Бренниген покинул его владения, а затем вернуться домой к своим делам, куда более важным, чем эта звездная чепуха. Пускай астрономы ломают головы над загадками Вселенной, а Джима Никлина ждут сломанная соковыжималка и погнутое велосипедное колесо.

– Эй, да вы только взгляните на старину Джима, – раздался громкий голос хозяина, пробив брешь в пелене сна, куда постепенно погружался Никлин. – Десятиминутное бодрствование измотало его.

Никлин встрепенулся.

– Извините меня, но сегодня я провел не самую лучшую ночь.

Он даже не заметил, как легко сорвалась с языка эта ложь.

– Что случилось, Джим? – заботливо спросила Нора. – Нелады с желудком?

– Да. – Никлин с благодарностью ухватился за эту версию. – Я съел перед сном здоровый кусок яблочного пирога. А потом еще немного сыра, что, наверное, было совершенно лишним.

– Яблочный пирог? Вы решили попробовать себя в кулинарии?

– Нет. Это был небольшой подарок от Мэй Мак-Викар.

Джим с возрастающей тревогой прислушивался к своим словам. Ведь он опять попадет в нелепейшую историю. И что его дернуло выбрать в качестве мифического дарителя именно Мэй Мак-Викар?! Ведь она живет всего в паре километров отсюда и очень дружна с Уайтами. Через день-другой женщины встретятся поболтать и поделиться новостями. О! Да что там, при его-то везении вполне можно ожидать, что уже в следующее мгновение эта старая карга появится на пороге гостиной Уайтов!

Уже нешуточная тревога охватила Джима. Он начал спешно обдумывать, каким образом можно уйти от опасной темы яблочного пирога. Внезапно с улицы донесся странный шум. Звук быстро нарастал и уже начал перекрывать телерепортаж. Шум становился все громче и громче, он настолько контрастировал с обычной сельской тишиной, что Джим только через несколько секунд смог разложить его на отдельные составляющие. Оглушительную бравурную музыку перекрывал настойчивый мужской голос. Слов было не разобрать, но в интонациях чувствовался профессионализм политика или проповедника.

– Похоже, в нашем городке гости, – сказал Никлин, вставая и направляясь к двери. – Пойду-ка взгляну, что там происходит.

Джим небрежно взмахнул рукой, прощаясь с Уайтами, и вышел на улицу. Солнце Орбитсвиля нещадно пекло. Никлин пожалел, что не надел шляпу. Прикрыв глаза ладонью. Джим разглядел, как по пыльной дороге медленно движется необычная процессия, состоящая из десятка грузовиков и небольших домиков на колесах. Все они были выкрашены в яркий голубой цвет. По бортам тянулись огромные оранжевые буквы. Никлин прищурился и разобрал надпись: "КОРИ МОНТЕЙН ВЕДЕТ ВАС ДОМОЙ".

– О нет, – прошептал Джим, – мы не нуждаемся в еще одном болтуне-проповеднике. О, Газообразное Позвоночное, пожалуйста, не надо больше этих разъезжающих святош!

Словно в пику его молитве, музыка смолкла, и мужской голос, искаженный громкоговорителем, возвестил, что странствующий проповедник Кори Монтейн пробудет в Оринджфилде три дня. Он намерен указать путь к спасению души всем, кто не закостенел в безверии. "Все остальные, по всей видимости, – подумал Джим, – прямиком отправятся в ад". Голос по мере удаления процессии затихал. Но прежде, чем она скрылась за небольшой рощицей свистящих деревьев, Никлин услышал: "Орбитсвиль – это орудие дьявола".

"Вот это здорово", – подумал он, шагая к своему дому. Похоже, следующие три дня его спокойная жизнь будет осквернена вторжением пустоголовых ревнителей спасения человеческих душ. А тишина городской площади, где он так любил прогуливаться по вечерам, будет нарушена шумными проповедями, отвратительной громкой музыкой и назойливыми причитаниями сборщиков пожертвований.