Борис Штерн: Галатея

Эти фантазии преследовали его весь день, как надоедливый дождь. Он шел на обрыв и осматривал пляж... ни варваров, ни вандалов там не наблюдалось. В оживающие статуи, понятное дело, он не мог поверить, зато верил в хулиганов, разрушающих памятники. Он решил устроить в лодочной будке ночную засаду - если хулиганы припрятали в лодке свою добычу, то они к ней должны вернуться.

"Я их лично поймаю и привлеку к уголовной ответственности! - думал Коробейников. - Я их научу искусство любить!"

Ехать домой, чтобы потом возвращаться, не хотелось. Он позвонил жене, а потом весь вечер бродил в треугольном брезентовом плаще вокруг скульптур и подозрительно разглядывал всякого, кто к ним приближался.

Какой-то молодой кандидат наук проходил мимо девицы, остановился, закурил и начал ее разглядывать.

- Проходи, чего уставился? - сказал ему Коробейников. - Никогда не видел?

- Дед, что с тобой?! - весело изумился кандидат наук. - Ты откуда такой взялся? Из какой эпохи? Я тут стою, понимаешь, и облагораживаюсь искусством, как вдруг выползает какой-то динозавр и спрашивает, чего я тут стою.

"В самом деле, - смутился Коробейников. - Человек облагораживается, а я на него рычу".

- Вот вы, извиняюсь, ученый человек, да? - примирительно спросил Коробейников. - Тогда объясните мне про атомы. Они что, везде одинаковые?

- Обязательно.

- И в камне, и в живом теле? - уточнил Коробейников.

- Обязательно. А в чем дело?

- Выходит, камень может ожить? Вот, к примеру, эта статуя... вы не смейтесь... она может ожить?

- Ожить? - переспросил веселый кандидат наук. - Отчего же не может. Может. Были даже исторические прецеденты. Например, у скульптора Пигмалиона...

Коробейников затаил дыхание.

- ...который проживал в Древней Греции, однажды ожила мраморная статуя по имени Галатея. Под воздействием любви... Знаете, есть такое сильное чувство. Факт. А статуя Командора у Пушкина?

- А что с ним случилось? - жадно спросил Коробейников.

- С кем?

- С Командором... С Пушкиным я знаю.

- Ожил Командор. От ревности. Тут все дело в биополе. Сильное чувство порождает сильное биополе, и тогда оживают даже камни. Или возьмем портрет Дориана Грея...

- Портреты, значит, тоже?! - восхитился Коробейников.

Кандидат наук задумался.

- Нет. Портреты оживать не могут. У них нет третьего измерения. Портреты - нет, а статуи - могут. Это не противоречит законам природы. Вроде давно доказано, что живое возникло из неживого. Более того, это не противоречит современному научному мироощущению.

- Значит, не противоречит? - обрадовался Коробейников.

- Не противоречит.

- Спасибо за консультацию!

Когда поздним вечером дождь прекратился и отдыхающий народ со всего санатория потянулся в летний кинозал смотреть на разбушевавшегося Фантомаса, Коробейников прихватил одеяло, спустился на пляж и спрятался в лодочной будке. На него упало весло, перед ним в темноте плескалось Черное море, а сверху из санатория доносились отчаянные вопли Луи де Фюнеса. Под плеск волн и доносившиеся вопли он уснул.

Проснулся он, когда Фантомас кого-то душил.

Коробейников спросонья выглянул в окошко и тут же испуганно пригнулся. У лодки с отброшенным брезентом стояли три громадные тени, а женский голос читал по слогам статью из энциклопедии на "П":

- "Пи-гма-ли-он из-ва-ял ста-ту-ю жен-щи-ны не-обык-но-вен-ной кра-со-ты и на-звал ее Га-ла-те-ей". А мой называл меня Машкой. Я, говорит, свою Машку слепил за три дня и за три тысячи.

Коробейников боялся дышать, это был не сон.

- Не плачь, Маша, - отвечал ей необыкновенный мужской бас. - Я твоего деятеля найду и прихлопну, как муху.

- Не надо тут никого хлопать, а надо отсюда удирать, - сказала третья тень в облегающем комбинезоне. - Надо отчаливать, пока не закончился фильм.

- Это точно, - вздохнул каменный шахтер. - Нет времени за ним бегать. Подадимся на Донбасс.

- Нет! Только в Таврию! - строго ответил женский голос. - Там понимают искусство.

- Как хочешь, дорогая, - испугался шахтер. - В Таврию так в Таврию. Я только хотел сказать, дорогая, что на Донбассе...

- Уже дорогая... - ревниво перебил парень-ядерщик.

- Потом разберемся, кто кому дорогая! - прикрикнул женский голос. Взломайте склад, возьмите там сапоги и плащ, надоело голой ходить. В библиотеке прихватите энциклопедию на "Т". Но осторожно, завхоз где-то здесь крутится. А я найду весла и якорь. А кувшин утоплю... не тащить же его в Таврию.

- И молоток утопи, - сказал шахтер.

- И эту рухлядь тоже, - сказал парень.