Борис Штерн: Надо избавляться от старых мифов, но при этом создавать новые

"ЛГ" - Кстати, как поживает украинская фантастика?

Б. Ш. - Вы неправильно сделали ударение. Сейчас украинская интеллигенция требует от русской интеллигенции ставить ударение в слове "украинский" не на "а", а на "и" - украИнский. Вроде эстонского "Таллинн" с двумя "н". Или Алматы. Как поживает украИнская фантастика? Недавно в Спилке письмеников читался доклад "Куда плывет корабль фантастики?". Я не пошел. Плывет куда-то... Если вниз по Днепру плывет, то в Черное море. Если вниз по Волге - то в Каспийское...

"ЛГ" - А как поживает Спилка Письменников?

Б. Ш. - Слава Богу, драк и сжигания чучел не было. Но есть признаки тихой медленной деградации.

"ЛГ" - Понятно. Но если перейти от литературной жизни к собственно литературе... Точнее, к фантастике. С ней тоже далеко не благостно. Что на Украине, что в России. Нынешняя фантастика стала какой-то недоброй, жесткой, если не жестокой. А вы раньше были писателем добрым.

Б. Ш. - Я и сейчас добрый. Написал вот громадный роман "Эфиоп, или Последний из КГБ". Добрый он или не добрый... не знаю. Но веселый. А раз веселый, значит добрый. В нем восемь частей, первая называется "Эфиоп твою мать".

"ЛГ" - А что это вас в Эфиопию занесло?

Б. Ш. - Одна из линий романа - история арапа Петра Великого, только наоборот. Во время гражданской войны украинского хлопчика Сашка Гайдамаку вывозит из Крыма французский шкипер, негр. Спасает хлопчику жизнь, доставляет его в Эфиопию и дарит тамошнему императору. Цель - генетический эксперимент: в четвертом поколении вывести из хлопчика африканского Пушкина. Сашка запускают в императорский гарем, где он трудится не за страх, а за совесть.

"ЛГ" - Гарем-то откуда? Эфиопия, вроде, страна христианская.

Б. Ш. - Потому что это не совсем Эфиопия. Страна, в которую попал хлопчик, называется Офир. Вообще-то для симметрии должна быть Эфиопия, но в какой-то момент я понял, что описывать Эфиопию не смогу, потому что там не был. А сфантазировать некий обобщенный африканский Офир - вполне. Юрий Нагибин говорил, что писатель должен знать о предмете либо все, либо ничего.

"ЛГ" - А что писалось легче? Роман или рассказы?

Б. Ш. - Рассказы. Я вообще рассказчик. Роман дается трудно - это, скорее, несколько рассказов, объединенных общим стержнем. Истории, а вернее, история. Альтернативная. Что было бы, если бы... например, Антон Павлович Чехов в моем романе умирает не в 1904, а в 1944 году. Что он делал эти сорок лет? Почитайте.

"ЛГ" - И где же должен выйти "Эфиоп"? В Киеве?

Б. Ш. - "Эфиоп" должен выйти поближе к осени в питерском издательстве "Терра Фантастика" в содружестве с московским издательством ACT. Издатели мне очень помогли, купили еще иедописанный роман на корню, а то бы я писал его до скончания этого тысячелетия. В Украине же издательства дышат на ладан. Рад бы сотрудничать дома с киевским "Альтер-Прессом" и харьковским "Вторым блином" - издатели они толковые и энергичные, но их забивают налогами и прочей чепухой. Ну, а литературная коммерция... или коммерческая литература... Я писатель неторопливый.

"ЛГ" - Кого из современных фантастов стоит читать?

Б. Ш. - Наших. Я всегда подозревал, что англо-американская фантастика в массе своей скучна, неинтересна, но такого маразма никак не ожидал. Неохота составлять обоймы, но хорошие писатели - не "фантасты", а просто писатели - это В. Рыбаков, М. Успенский, А. Лазарчук, Э. Геворкян, М. и С. Дяченко, Е. Лукин, С. Логинов, Брайдер и Чадович (иностранцы из Минска), Олди (хоть и иностранец, или, вернее, иностранцы, но из Харькова).

"ЛГ" - Ну и как сейчас живется писателю-фантасту? Хуже или лучше, чем раньше?

Б. Ш. - Писать с годами становится все труднее, это точно. А лучше или хуже - не знаю. Тогда мало печатали или вовсе не печатали - ну и плевать было. А сейчас деньги зарабатываются намного непонятнее, чем раньше. Получаешь гонорар и надо его растянуть неизвестно на сколько. Обратно, конечно, не хочется, но существование какое-то муторное. Раньше мы жили в казарме, а теперь живем в бардаке.

"ЛГ" - Но в бардаке все-таки веселее.

Б. Ш. - Поначалу, может, и веселее... но тоже надоедает.

"Литературная газета",

1997, №33, 13 августа

Послесловие. Пять лет спустя

В спокойные времена пять лет - срок вполне обозримый. Во времена смутные пять лет - целая эпоха. Ощущение совсем иное. Я, например, помню, как "Интерпресскон" дышал атмосферой какого-то напряженного и радостного ожидания - вот-вот все наладится: выйдут новые книжки, талантливые получат заслуженное признание, халтурщиков отвергнет привередливый читатель, наконец-то можно будет зарабатывать писательским трудом, и так далее, и так далее... Потом, год спустя, эти надежды несколько поувяли.