Дмитрий Шубин - Тигр на свалке

– Слушай, Дорс, если тут поставить пару комбайнов, турбиния будет добываться в пять раз больше, чем вымучивают эти жалкие каторжане. Накрайняк можно поставить за отбойные молотки андроидов. Экономия, мать твою!

Дорс удивленно приподнял брови и ответил в библейской манере:

– Ибо не для работы вы тут находитесь, а для исправления душ ваших грешных. Ибо ад тут, и для воспарения на небо должны страдать вы.

Так Боб узнал, что у старшего надсмотрщика изрядный религиозный сдвиг. Дорс и на самом деле немного перебарщивал с религией и, работая тут, в колонии уже пятнадцать с лишним лет, считая годовые отпуска на Землю, частенько называл это место адом. Наверное, считал себя ангелом возмездия или, хуже того, чертом. А черт, он и есть черт. Никому никаких поблажек.

– Вы должны тут подохнуть, – говорил он каждое утро на перекличке. – Только тогда, может быть, Бог отправит вас на небеса. Старайтесь, сукины дети! Старайтесь страдать, старайтесь подохнуть!

Впрочем, и за самим Дорсом числился один из грешков. Поговаривали, что шибко уж он любил заниматься сексом с некоторыми заключенными мужского пола. Однако это были лишь слухи, сам он, если и имел подобные увлечения, то скрывал их серьезно. Хотел выглядеть безгрешным в глазах узников. Но, как говорят: нет дыма без огня. Впрочем всем понятно было, что если любовничек надсмотрщика кому-то вдруг и решится признаться в подобной связи, то его ждет жестокое наказание, возможно, последнее и про это наказание вряд ли кто узнает. Пропасть человеку на «Хтоне» считалось плевым делом и только администрация знала куда пропал заключенный. Секретарь всегда ставил галочку и число в графе «Дата смерти». Строгая отчетность. Поэтому если и существовали у Дорса партнеры по сексу, то они держали язык за зубами.

Сами заключенные место своего пребывания называли «Чистилищем» и, видимо, Дорс приложил к этому свою руку. Каждому очередному умирающему Главный надсмотрщик самолично отпускал грехи, хотя сана не имел. Его запросы на голубую планету о предоставление таких полномочий результата не приносили. Каждый год, находясь в отпуске на Земле, он обивал пороги кабинетов Ватиканских чиновников. Наверняка там посмеивались над чокнутым надзирателем. На «Хтоне» и без него по шесть месяцев, сменяя друг дружку, дежурили по четыре настоящих священника: два католических и два православных, что-то наподобие христианской миссии. Колония находилась под неусыпным надзором этих двух церквей. Дорс уважал парней в рясах и сутанах. Частенько подмазывался к ним, расспрашивая о религиозных канонах, пытался философствовать в беседах с ними. Однако те, прибыв на место, обычно положенный срок пребывали в хмельном состоянии, потому как начальнику колонии Эдмонту Гранду, которого редко кто видел живьем, чаще лишь на экранах мониторов, всегда нужны были свежие собутыльники с Земли. Впрочем, священники справлялись со своей работой, основной функцией которой было чуть ли не ежедневное отпевание покойников (надоедливое занятие), и проведение всех остальных, положенных по канонам, служб.

Кстати, в самой колонии заключенные не страдали от избиений, надругательств, хотя и это иногда случалось, обычно с новичками. В первые несколько недель вновь прибывшие просто находились в моральном шоке. У них кусками стерли часть их жизни и поначалу новички ходили словно в прострации, едва реагируя на окружающую их обстановку. Но постепенно акклиматизация брала верх, люди привыкали к тому, что и на «Хтоне» можно жить. Тут когда-то буйные, становились спокойными, даже незаметными. Хитрым незачем было больше хитрить. Ворам – незачем воровать. Любое происшествие казалось странным, потому что не имело смысла. Обработка памяти, вечные болезни, тяжелый труд делали свое дело. Кстати, иногда бывало когда кто-то из заключенных пропадал без следа, позже выяснялось, что исчез неисправимый буйный. Объяснялось это тоже просто: охране не нужны лишние хлопоты и подобные проблемы они решали с помощью утилизатора, конечно, без свидетелей. Секретарь вписывал слова «Несчастный случай» в графе «Причина смерти». Поэтому буйствовать тоже никто не решался. Так что картинки из жизни в «Хтоне», которые в земных разговорах «рисовал» кто-нибудь «очень посвященный», не имели ничего общего с действительностью. Боб открыл для себя здесь грубоватое, но тихое сообщество, члены которого следовали только одному правилу: не создавать никому лишних проблем.