Дмитрий Шубин - Тигр на свалке

– Знаешь, Алекс, – ответил я. – Совершенно нет сил думать сейчас об этом. Неплохо было бы отдохнуть, поспать хотя бы несколько часов, а завтра с новыми свежими силами заняться поисками кредиток. Мы просто проверим все места, где мы обычно бывали с Максом. Думаю, если на самом деле этот чемодан существует, мы найдем его быстро и без проблем.

Роди включил автопилот и, повернувшись ко мне, сказал:

– Отлично, только скажи мне свой адрес, на всякий случай, и запомни мой. Завтра встретимся в девять утра… Не рано?

– Да нет, в самый раз.

– Значит, в девять у меня. – Роди как-то странно смотрел на меня, как будто бы думал: «А не хочет ли этот мальчик кинуть меня?»

Видимо решил, что нет, потому что высадил меня в темном переулке возле дома, в котором я жил с бабушкой. Мы обменялись адресами и он, не поднимая машину в воздух, укатил по дороге. Я вбежал по лестнице на третий этаж и встал как вкопанный. Дверь квартиры от косяка к косяку перекрывали широкие желтые клейкие полицейские ленты с конкретной повторяющейся надписью: «Police Line Do Not Cross» [43] «PoliceLineDoNotCross». – Полицейская линия, не пересекать . Меня удивили эти полосы еще и потому, что полицейские ленты у нас в округе были бело-синего цвета и лишь с одним повторяющимся словом: «Policia». Я толкнул дверь – заперто. Зато соседская дверь приоткрылась, в щель высунулась голова толстушки сеньоры Розы.

– Санчо, – произнесла она и вышла на площадку. – Ты где был, негодник?

– Что это? – игнорируя ее вопрос, спросил я и показал на полицейские ленты.

– Санчо, сынок, – соседка подошла и прижала мою голову к своим пышным грудям. От нее сильно пахло свежей рыбой и я попытался повернуть лицо, чтобы дохнуть свежего воздуха. Роза погладила меня по волосам и сказала: – Pobrecito [44] Pobrecito (исп.). – Бедняжка .

– Что случилось?! – выкрикнул я и, оттолкнув соседку от себя, посмотрел прямо ей в глаза.

– Санчо, твою бабушку убили.

Глаза соседки выражали виноватость и сожаление, будто она участвовала в этом.

– Как, убили?!

Роза промолчала. Похоже, она не шутила, да и не шутят так. Отступив назад, я присел на невысокий подоконник.

– Зачем? – просто спросил я.

– Не знаю. Я увидела, что дверь приоткрыта и зашла. Там… В общем, бабушку привязали к стулу и били, видимо, пытали. Потом застрелили. Ничего не взяли. Да и, боже мой, что у вас брать-то? Нелепо все как-то. Кому это надо было? Пытать-то зачем? Пожилая сеньора ведь.

Кому-кому… Я уже все понял и теперь меня угнетала мысль, что я причастен к смерти моей бабули. Слезы просились наружу, я закрыл лицо ладонями, наклонился к коленям и зарыдал.

– Пойдем, Санчо, – раздался над ухом тихий, соболезнующий голос сеньоры Розы. – Переночуешь у нас. Завтра сходишь в полицию, они искали тебя, хотели снять показания. Насчет похорон не беспокойся, я уже поговорила с соседями, родственников-то у вас нет, кроме твоей матери. Однако найти ее не смогли, решили похоронить всем миром.

Тут я не выдержал, вскочил и, пропуская по три ступеньки, побежал по лестнице вниз.

Ночь. Улица. Освежающий ветерок. Разбитые фонари. Темнота и тишина. Я шел, не зная куда, просто шел и думал, что не может быть так. Не может быть, что за какие-то трое суток я потерял и лучшего друга, и бабушку. Ох, как мне было жалко бабушку! Ее то за что? Во всем виноват я, и спрашивать надо было с меня. Я еще не до конца понимал, что же случилось, но печаль, скорбь, усталость и опустошенность навалились на плечи пудовыми гирями, и с такими чувствами я шел, не зная куда, просто шел.

Когда споткнулся о выступ на мостовой, сложенной из неровных булыжников, и огляделся, то вдруг сообразил, что иду к П. Алексу. К человеку, который не бросил меня в сложной ситуации, который, как я надеялся, не бросит меня и сейчас. Кастанеды семь – адрес я запомнил хорошо и теперь поднимался вверх по склону, тихо шлепая плоскими каблуками гуарачей по мостовой.

Фонари на Кастанеды не горели, но вышла луна, и я быстро нашел место дома, адрес которого мне дал Роди. «Одноэтажная лачуга», как когда-то Алекс назвал свое жилище, просто отсутствовала. Вернее, место, где наверняка пару суток назад стоял дом, сейчас выделялось черным огромным месивом. От лачуги старого полицейского остались торчать лишь обгорелые головешки. Пахло гарью, хотя было видно, что пожар давно потушили. И тут бандиты оставили след. Где же Роди? Я подошел к сохранившемуся бревну, которое валялось у дороги, присел и стал смотреть на темные остатки когда-то стоявшего здесь дома. Мысли лихорадочно вертелись. Где теперь искать П. Алекса? Что я о нем знаю? Вроде бы торгует на птичьем рынке. Почему-то я совершенно не подумал о том, что Роди потерял жилье и у него появились дела поважнее, чем торговать на рынке. До меня совершенно не доходило, что у Роди тоже серьезные проблемы.