Дмитрий Шубин - Тигр на свалке

– Сколько, вы говорите, мы можем получить денег? – мать приподнялась и уже нормальным, не стонущим голосом констатировала: – Миллион! Ты слышишь, Салим! Миллион! – Женщина погладила приемного сына по щеке. – Ничего, ничего, Максимилиан, в детдоме за тобой присмотрят. Ухаживать за тобой будут.

От этих слов я пришел в ярость, но по понятным причинам высказываться не стал, а начал тихо отступать к выходу. Занимала меня одна пришедшая в голову идея. На торцовой стороне дома находилась наружная пожарная лестница. Если осторожно спуститься по ней, то через узкий переулок меж двумя семиэтажками можно смыться от этой парочки маньяков.

Спустился я и вправду тихо, но когда коснулся земли, в переулок влетел, громко тормозя шинами, злополучный «Бьюик». Я, смекнув, что если побегу, то со мной сделают то же самое, что и с Матадором, сразу же решил спрятаться за кучей ящиков, вжавшись между двумя особенно крупными. Переулок был загроможден множеством мусорных контейнеров и автолет с бандитами, неспособный проехать вглубь, остановился вдалеке. Хлопнула дверца.

– Санчо, мальчик мой, выходи. Я ничего тебе не сделаю. – Ковбой приближался. С каждым стуком его подкованных каблуков звук голоса становился громче, и сердце мое от этого начинало увеличивать темп. – Выходи, гаденыш! Думаешь, я настолько глуп, что позволю тебе сбежать через чердак? Я попросил местного пацана, чтобы он последил за пожарной лестницей. Выходи, дружок, тебя видели.

Я не сомневался, что бандит меня обнаружит, но все равно не решался показываться. Чарли остановился напротив меня, продолжая смотреть дальше в переулок. Я зажмурился и вдруг почувствовал, как меня схватили за воротник. Ковбой выволок меня наружу и в этот момент я услышал человеческое лаянье, именно человеческое:

– Гав, гав, гав…

Не понимая, что происходит, я открыл глаза. Ковбой, отпустив меня, достал свой пистолет и вытянул руку вперед.

– Ненавижу собак, – сквозь зубы выдавил он.

Я повернул голову и увидел, что в нашу сторону из глубины переулка бежит бультерьер и продолжает лаять, но почему-то человеческим голосом.

Ковбой громко, со злостью, произнес:

– Получай, сучий сын! – И выстрелил. Пуля ударилась рядом с собакой, подняв вулканчик пыли. Однако пес, видимо сообразив, что тут еще и стреляют, резко затормозил, поднялся на задние лапы, передними схватился за грудь и, крикнув:

– Ты попал в меня, гад! – рухнул боком на асфальт. Открыв щелочкой один глаз, собака стала наблюдать за происходящим. Чарли, увидев это, опустил пистолет и засмеялся истеричным смехом, однако долго ему веселиться не пришлось. Сзади него вдруг материализовалась из ничего фигура, это незаметно приблизился какой-то пожилой сеньор с массивным рюкзаком за плечами и с большущим биноклем на груди. Он вытянул крюк своей трости и, зацепив ковбоя за горло, с силой дернул его в бок. Движенье это было настолько ловкое и сильное, что Чарли понесло в сторону и он на всем ходу врезался в стену дома головой. Откинувшись назад, ковбой упал на спину, раскинув руки в стороны. Я в это время потихоньку отползал назад, протискиваясь спиной между ящиками. Мужчина с тростью легко потыкал носками ботинок лежащего бандита и, удостоверившись, что тот в отключке, опустился на корточки и взял из рук ковбоя пистолет. Вытащил обойму и кинул ее вместе с пистолетом в один из мусорных контейнеров.

– Apearse, chico! – сказано было явно мне. – Apearse [25] Apearse, chico! (исп.). – Выходи, парень! .

Я выполз к спасителю и стал отряхиваться. Тот посмотрел на меня и шутливо бросил:

– Видок у тебя что надо. Упал, что ли?

– Да, несколько раз на кулаки этого ковбоя. – Я решился на шутку.

– Ладно, иди. Они еще несколько минут побудут без сознанья.

Я посмотрел на автолет и увидел, что водительская дверца у него открыта, а толстяк негр лежит рядом, уткнувшись головой в асфальт. Ноги его по-прежнему оставались в салоне. Когда я повернулся к старику, чтобы поблагодарить его, тот уже не спеша шел дальше по переулку. Он приблизился к собаке, которая зачем-то подняла заднюю лапу и смотрела себе в промежность.

– Слышь, Алекс, – сказала она подошедшему хозяину. – Не пойму, почему это он сказал, что я сучий сын? Я же девочка.

– Девочка ты, девочка. – Алекс нагнулся и погладил собаку, но тут асфальт затрясся и пес, взвизгнув, подпрыгнул прямо к груди старика.

– Землетрясение! – закричала собака. Хозяин поймал бультерьера, прижал к груди и ласково произнес: