Нил Гейман - Американские боги. Король горной долины. Сыновья Ананси

— Я понял, — сказал Тень.

— А если вы откажетесь нам помогать, сэр, — сказал тот, что с квадратной челюстью, — у вас будет возможность полюбоваться на то, до чего мы доходим, когда бываем не в духе.

Он ударил Тень в солнечное сплетение, наотмашь. Это еще не пытка, подумал Тень, согнувшись пополам, это он просто дает мне понять, для контраста: Я злой полицейский . Его вырвало.

— Мне бы очень хотелось, чтобы у вас было хорошее настроение, — сказал Тень, как только восстановил дыхание.

— Нам и нужно-то всего ничего: ваше сотрудничество, сэр.

— А могу я… — хватанул воздуха Тень, и тут же осекся: не задавай вопросов , подумал он, но было уже поздно, слова уже повисли в воздухе, — могу я поинтересоваться, с кем именно собираюсь сотрудничать?

— Ты что, хочешь, чтобы мы представились? — спросил агент с квадратной челюстью. — Да ты, парень, совсем рехнулся!

— Да нет, погоди, он дело говорит, — сказал агент в очках. — Ему же так проще будет с нами общаться. — Он перевел взгляд на Тень и улыбнулся так, словно рекламировал зубную пасту. — Ну, значит, меня зовут мистер Камен, сэр. А мой коллега — мистер Лесс.

— В общем-то, — поправился Тень, — я хотел понять, от какой конторы вы работаете. ЦРУ? ФБР?

Камен покачал головой.

— Ну и вопросы вы задаете! Прошли те времена, когда все было настолько просто. Теперь все куда сложнее.

— Частный сектор, — подхватил Лесс, — сектор государственный. Сами понимаете. В наши дни все перемешалось.

— Но уверяю вас, — сказал Камен, показав все тридцать два зуба, — мы играем за хороших парней. Кстати, сэр, вы есть не хотите? — Он полез в карман пиджака и вынул оттуда сникерс. — Вот, пожалуйста. Это подарок.

— Спасибо, — сказал Тень. Он развернул сникерс и тут же съел.

— Вам, наверное, нужно его чем-нибудь запить. Кофе? Пива?

— Воды, если можно, — сказал Тень.

Камен подошел к двери и постучал. Дверь открылась, появился охранник, Камен что-то сказал ему, тот кивнул и через минуту вернулся с пластиковой чашкой, полной холодной воды.

— ЦРУ, — скорбно покачал головой Лесс. — Те еще придурки. Да, кстати, Камен, слышал свежий анекдот про цэрэушников? В общем, так: что служит неопровержимым доказательством того, что к убийству Кеннеди ЦРУ не имело никакого отношения?

— Не знаю, — сказал Камен. — Ну и что служит доказательством?

— Что он действительно умер, — ответил Лесс, и они оба рассмеялись.

— Ну что, полегче стало? — поинтересовался Камен.

— Вроде того.

— Тогда почему бы вам, сэр, не рассказать нам о том, что происходило сегодня вечером?

— Да так, на экскурсию ходили. В Дом-на-Скале. Потом решили поесть чего-нибудь. Ну, а дальше сами знаете.

Камен тяжело вздохнул. Лесс разочарованно покачал головой, а потом ударил Тень носком туфли в коленную чашечку. Боль жуткая. После чего Лесс медленно приставил кулак Тени к спине, прямо над правой почкой, а потом еще и резко надавил, и боль в колене показалась Тени легкой разминкой.

Я мощнее любого из них , подумал Тень. Справиться с ними я справлюсь . Но у них при себе пушки; если даже предположить, что ему удастся — каким-то образом — убить или обезвредить обоих, он по-прежнему останется заперт в этой железной конуре с двумя трупами на руках. С другой стороны, у него будет пистолет. Даже два пистолета. Нет.

Лесс старательно избегал контакта с лицом Тени. Никаких следов. И никаких особых методов: только руками и ногами, по коленям и по корпусу. Было больно; Тень сжал в кулаке доллар со Свободой и стал ждать, когда это кончится.

Времени на ожидание ушло немало.

— Мы проведаем вас через пару часов, сэр, — сказал Камен. — Вы поймите. Лессу все это не доставило ровным счетом никакого удовольствия. Мы люди разумные. И как я уже сказал, воюем на правильной стороне. А вот вы как раз — на неправильной. Кстати, может, вам пока поспать немного?

— И в ваших интересах начать относиться к этому делу серьезно, — вставил Лесс.

— Лесс дело говорит, — сказал Камен. — Так что подумайте над этим.

Дверь с грохотом захлопнулась. Интересно, подумал Тень, а свет они выключат? Не выключили: лампочка холодным глазом осталась гореть на потолке. Тень, как смог, перебрался на другой конец комнаты, на желтую пенку, натянул на себя тонкое одеяло и закрыл глаза: держаться ему было не за что, вот разве что за сны.

Шло время.

Ему снова пятнадцать лет, и умирает мама, и все пытается ему сказать что-то очень важное, а он никак не может понять, что именно. Он дернулся во сне, и приступ боли вернул его из полусна в полуявь: он открыл глаза и прищурился.