Иван Крамер - Машины Российской Империи

Звонкий голосок газетчика растворился в гуле толпы. Мы шли дальше, но вдруг Джейн приостановилась у тумбы с афишами, среди которых выделялась одна – большая, яркая, где сообщалось о скором выступлении какого-то заезжего цирка. На афише улыбающаяся девочка с обручем, в пестром платье, замерла на канате, вытянув ножку. Мама уставилась на нее. Вообще-то во время работы она обычно деловита и собранна, но иногда на нее накатывает. С тех пор, как Джейн работала в Солнечном Цирке Гарибальди, прошли долгие годы, но…

– Пойдем, – отец, вернувшись, тронул ее за плечо. Отведя затуманившийся взгляд от афиши, она тряхнула головой, и мы зашагали дальше.

Вдоль перрона стояло временное ограждение, а за ним – шеренга солдат в парадных шинелях, с саблями и ружьями. Рядом прохаживался седоусый унтер. Военные сдерживали толпу, иначе она так запрудит перрон, что к «Самодержцу» будет не протолкнуться. Люди тянули шеи, разглядывая паровоз, некоторые шли дальше по своим делам, другие ждали отправления. Сквозь гомон доносилась музыка. Наши носильщики поджидали нас; Генри вытащил из сюртука портмоне, оттуда достал три карточки с золотистыми вензелями и показал офицеру. Тот дал знак солдатам, чтобы пропустили, и вслед за носильщиками мы прошли на перрон.

Здесь людей почти не было, и я наконец-то внимательно оглядел состав. Хорош, хорош! У паровоза были раздутые бока, отчего он напоминал питона, проглотившего стакан. Вверх торчала необычайно высокая труба, за нею были два толстых сухопарника, то есть колпака для накапливания и сушки пара. Котел, сразу видно, здоровенный, поэтому сухопарники, чтобы слишком далеко не выступали, сделали приземистыми, но очень широкими. Я только не понял, почему их два, никогда такого не видел. А паровоз-то – просто огромный. Золотистый и сверкающий. Вагона-тендера нет, уголь хранится в бункерах прямо по бокам паровоза, вот почему он кажется раздутым. На вагоне за ним начертаны большие буквы: РВ. Что они значат, я не понял, зато надпись на втором вагоне была вполне ясна: РЕСТОРАН.

Над крышей ресторана возвышался купол – стеклянные панели на металлических ребрах. Это же обзорная площадка, ничего себе! Она ведь должна сильно тормозить… пройдя немного дальше, я понял: купол не круглый, а в форме овала, то есть сильно заужен в передней и задней частях, где становился почти острым, чтобы плавником рассекать поток встречного воздуха.

– Позвольте! – это у меня вырвалось само собой, когда я осознал, что состав непривычно короткий: к паровозу прицеплены этот непонятный РВ, потом ресторан, и за ним виднеются всего семь пассажирских вагонов. Как же так, ведь говорили и в газетах писали, что «Самодержец» станет самым длинным составом в мире. Или ему еще только предстоит таковым стать, а для первой поездки по маршруту Петербург – Москва прицепили лишь семь вагонов?

В конце перрона громыхал тарелками, бил в барабаны и гудел в трубы военный оркестр. Под раскрытыми дверями пассажирских вагонов стояли кондукторы в ливреях с золотыми полосками на рукавах, в белых перчатках и фуражках с сияющими кокардами.

– Пьять, – Генри показал носильщикам на нужный вагон. – Файф!

Они пошли, куда было сказано, а мы приостановились, и Джейн спросила:

– Алек, ты чего напрягся?

– Потому что, – начал я, но запнулся, откашлялся и заговорил снова – голосом более высоким и тонким, с легким акцентом: – Потому что состав оказался короче, чем я ожидала. Думала, будет целая вереница вагонов, а тут…

– Ожидала? – повторила мама, потом кивнула: – Ах да, конечно. Ну, а что еще скажешь про него, милочка?

– Да-да, поделись с нами, дочка, – попросил отец.

– Значит, так, – сощурившись, я окинул «Самодержец» пытливым взглядом. Родители с интересом ждали. – Значит, так… Танк-паровоз примерно на три тысячи лошадиных сил. Угольные баки по бокам. Сварная несущая рама, на ней котел, цилиндр и будка машинистов, техническая палуба. Общая длина трубопроводов и дымоходов… – я сощурился, – ого, около километра! Танки вмещают двадцать пять тонн угля и двести пятьдесят тысяч галлонов воды… ну, это так, навскидку. Несмотря на размер, паровоз может проходить по двадцатиградусным кривым за счет особого поворотного механизма на ведущих колесах. Понимаете? То-то же! Вес у этой махины – суммарный, снаряженный, с углем и водой, – где-то пятьсот пятьдесят тонн. Уголь он жжет, как адские топки. Представьте, какой от него столб будет валить! А колесная формула, а? – я все больше распалялся. – Вижу две группы по восемь ведущих колес! Вижу четырехколесные передние и задние тележки!