Вадим Проскурин - Восемь дней Мюллера

— Ну что? — спросил Том. — Клиент признался?

— Никак нет, — смущенно ответил Дрон. — Как ушел в отказ, так и не выходит, чего только ни пробовали, а он все упирается.

Увещевали, угрожали, в том числе пыткой, в доброго и злого играли, аж сами устали, под конец немножко по почкам…

Том нахмурился.

— Да реально совсем чуть-чуть! — поспешно воскликнул Дрон, уловив настроение начальника. — Можно сказать, погладили! По-настоящему пытать мы без вашего указания не смеем, какая там пытка, если приказа не было… Совсем немножко побили, почти не больно!

— Смотри у меня, — строго сказал Том. — Если начнет кровищей ссать…

— Да ни в жизнь! — воскликнул Дрон. — Мы с Бородой меру знаем, не впервой!

— Знаю я, каково вам не впервой, — проворчал Том.

Но проворчал беззлобно, для проформы, чтобы впредь не нарушали. Если бы старшим в паре был вместо Дрона Тед Медведь или, скажем, Билл Дубина, тогда могли и покалечить, а эти нет, эти ребята дисциплинированные, исполнительные.

— Где клиент? — спросил Том.

— На дыбе, — ответил Дрон. — Но вы не бойтесь, мы не растягивали, только привязали и все, ждем ваших указаний.

Том недовольно поморщился. В перечислении всех строгостей, которые недавний указ сулил распространителям дурманных зелий, пытки почему-то не упоминались, очевидно, тупо забыли. Исходя из здравого смысла, понятно, что пытать обвиняемого по такому делу можно и нужно, но толковый адвокат обязательно обратит внимание на процедурное нарушение, а значит, если наркоторговец подвергся пытке, пусть даже незначительной, выставлять его на суд ни в коем случае нельзя, иначе будешь сам виноват. Это, конечно, не означает безнаказанности, есть много способов наказать преступника без суда, на заморские плантации, например, можно отправить. Но в карьеру это не зачтется, так что большого смысла так делать нет. Дурацкое положение — всякого босоногого голодранца, торгующего запрещенным дурманом, приходится допрашивать, как императорского племянника, пойманного на случайном богохульстве. Не зря говорят, что постигший законы в цирке не смеется.

Том вошел в пыточную камеру (на самом деле имитацию, но подследственный этого не знает), уселся на табурет и строго произнес:

— Рассказывай.

Дальнейшие события казалось Тому предопределенными. Пойманный парнишка спросит, что рассказывать, Том скажет, чтобы рассказывал все, какое-то время они будут препираться, потом Том сделает вид, что затягивает винты на дыбе, парень занервничает и начнет рассказывать. И стоит ему только произнести первые слова, как внутреннее сопротивление рушится, будто его никогда не было, и дальнейшие слова льются потоком, только успевай записывать. Вопрос только в том, стоит ли. Не похож этот парень на портового голодранца, слишком румяный и мускулистый, даже странно, что Дрон с Купером смогли взять такого лося, не покалечив. Растерялся, видимо, не стал сопротивляться. И никакой он не профессиональный торговец, а случайный прохожий, наткнулся случайно на склад наркоты, накурился прямо на месте… наверное, потому и не сопротивления не оказал. Да, в суд его тащить не надо, лучше не связываться. Продать пиратам, и довольно, золото лишним не будет.

— Ничего я тебе не расскажу, сучий потрох, — заявил парень на дыбе.

Том встал, подошел поближе и некоторое время с интересом рассматривал преступника.

— А ты храбрый, — констатировал Том. — Как зовут?

— Поди отсоси, — ответил парень.

— Будешь выпендриваться — продам в рабство, — пообещал Том.

— Это незаконно, — сказал парень. — В мирное время нельзя никого лишать свободы кроме как по решению суда.

— Это ты верно подметил, незаконно, — согласился Том. — Так как, рассказывать будешь?

Парень задумался. «Сейчас все расскажет», подумал Том. И ошибся.

Парень вздохнул и сказал:

— Ничего я тебе не расскажу. Хочешь пытай, хочешь не пытай, ничего, кроме ругани, не добьешься. А пугать меня бессмысленно. Один раз испугался уже, хватит. Давай, начинай пытать, пидор гнойный!

— Разрешите, я ему врежу? — попросил Дрон.

— Не разрешаю, — сказал Том. — Наш почтенный собеседник сделал свой выбор. Закуй его как следует, и договорись с пиратами.

— А выкуп? — удивился Дрон.

— На твое усмотрение, — сказал Том. — Но сверх меры не усердствуй, а то ни выкупа не получишь, ни торговой цены. А я пойду, недосуг мне.

Про работорговые корабли говорят, что условия содержания невольников настолько ужасны, что из каждого десятка успешно пересекают море человек пять-семь, редко больше. На тех торговых линиях, где возят черножопых чернорабочих, так все действительно так, но корабли, перевозящие белых специалистов, устроены по-другому.