Владимир Михайлов - Михайлов В. Сторож брату моему.Тогда придите ,и рассудим

— Вас, что же, врачи прислали?

— Да.

— А зачем же это? Скрасить мое одиночество или учинить экзамен? Я, впрочем, готов ко всему. Спрашивайте, если угодно.

— Они сказали, что ты тоже астроном.

— Тоже? Я?! Ну, пусть я «тоже». Интересно! Да, во всяком случае там, откуда я прибыл, меня считали далеко не самым худшим из представителей этой науки.

— Откуда ты прибыл?

Это «ты» каждый раз прямо-таки било Шувалова по нервам. Он с неудовольствием подумал, что теряет контроль над собой. Уважающий себя человек не допустит такого. Но обстоятельства были из ряда вон выходящие. Он сделал усилие и успокоился.

— Как вам объяснить… Галактического глобуса у вас, разумеется, нет: для него нужен компьютер. Но хотя бы карта, друг мой, карта ближайших звезд. По сути дела, мы ведь соседи…

Карта у астронома была с собой. Он разложил ее на столе. При слабом свете свечи приходилось напрягать зрение, но Шувалов довольно быстро разобрался.

— Вот та звезда, откуда мы, — сказал он, показав.

Астроном вгляделся.

— Ага, — озадаченно сказал он.

— Что вас смущает?

— Меня… Ты хорошо знаешь легенды?

— Ваши? Откуда же?

— Да, я все забываю, что ты прилетел. Ты ведь такой же, как мы. Чем ты объяснишь такое сходство?

— Мы прилетели оттуда же, откуда и ваши предки.

— Легенда… — повторил астроном. — Ведь на самом деле У нас не было и нет предков: наш источник — Сосуд. Но пусть… Что же привело вас сюда? Откуда вы узнали о нашем существовании? Путем наблюдений?

То была маленькая ловушка: на таком расстоянии наблюдения ничего не могли дать.

— К сожалению, мы и понятия не имели о вашем существовании. Иначе явились бы более подготовленными. Нет, просто мы обнаружили, что ваша звезда является источником опасности для нас. Ваша астрономия имеет представление о Сверхновых?

— Да.

— И о переменных вообще?

— Безусловно.

— Относите ли вы ваше солнце к переменным?

— Да, — ответил астроном, чуть помедлив.

— Как вы оцениваете амплитуду колебаний его излучения?

— В пиках — плюс-минут полпроцента.

— Вот как! Но недавно был пик… Мы его зарегистрировали. Он намного превосходит по значению ваши полпроцента. И лишь благодаря его кратковременности…

— Я знаю. Был очень облачный день. Таких не бывает десятилетиями. Вообще у нас очень ясная погода. Круглый год.

— Видимо, у вас хорошие условия для обсервации. Но дело не в этом, облачный день или ясный — не имеет значения. Итак, вам известно об этом скачке. А знаете ли вы, друг мой, что такие вот внезапные резкие колебания уровня излучения являются, по Кристиансену, — и я убежден, что это так и есть…

— Это какой Кристиансен?

— Жил раньше на Земле такой астрофизик. Он и разработал основы теории признаков возникновения Сверхновых. Ваша звезда относится как раз к такому классу, который, по Кристиансену…

— Мы знаем это. Но я же говорю тебе: у нас все время стоит ясная погода. И уровень населения никогда не опускается до опасного минимума. Чего же волноваться?

Да, подумал Шувалов. Горох об стенку. Бесполезно пытаться.

— Друг мой, если вы действительно ученый… Не стану больше объяснять, но поверьте: это страшно важно!

— Мне очень хочется, чтобы ты меня понял. Не представляю, как можно не понять… Лучше я сейчас принесу книги, таблицы…

— Так ли уж нужно убеждать меня? Лучше убедите врачей выпустить меня. Я должен во что бы то ни стало рассказать обо всем вашим… Хранителям Уровня или как их там.

— Врачи говорят, что отпустят тебя. Через две недели. Раньше запрещает закон.

— Поздно, вы не не успеете… Скажите им что-нибудь, что убедило бы их… Что я страшный преступник, что меня нужно как можно скорее доставить к ним, чтобы предотвратить…

— Все и так знают, что ты виновен в нарушении Уровня. Но это не такое уж страшное преступление. Если бы Хранители стали сами заниматься такими делами, у них не осталось бы времени ни на что другое. Успокойся. Я сейчас принесу тебе мои книги. Среди них есть очень-очень старые, тебе будет интересно…

И астроном вышел. Снаружи стукнула щеколда.

Шувалов мрачно глядел в пол, подперев рукой подбородок. Все бессмысленно. Никто не хочет и пальцем пошевелить, чтобы спасти себя и всех остальных. Но не надо, на детей не надо гневаться. Их нужно воспитывать. Огонь у детей отбирают и силой, и в этом нет жестокости.

Хранители Уровня не захотят выслушать Шувалова, как ученого, потому что не в состоянии понять всю меру опасности. И как преступника — потому что преступление его заурядно и не опасно.