Владимир Михайлов - Сторож брату моему.Тогда придите ,и рассудим

— Это ты говоришь, Уве-Йорген?

— Ты полагаешь, я мало думал над своей жизнью?

Над той, настоящей, в моем времени — оно же и твое, Ульдемир… Вы тогда победили, поэтому у вас оказалось меньше поводов для раздумий; размышлять и делать выводы — удел побежденных. И сейчас я понимаю одно: надо спасать то, что еще можно спасти.

— Что еще можно спасти?

— Планету, Ульдемир. Этих людей, пусть они сейчас и не любят нас, да и вряд ли полюбят после этого. Я теперь знаю, в чем дело, я говорил с Хранителем и могу сказать уверенно: если этому человечеству и грозит что-то, то только мы. Мы — вот единственный источник угрозы. Наш корабль на орбите. Наша установка на нем. Наш приказ — твой приказ, Ульдемир, — который вступит в силу вот уже через несколько минут. Вот если мы сейчас не сможем предотвратить этого — тогда я действительно пожалею о том, что не остался лежать в обломках моего самолета. Слушай, капитан. Ты ведешь этих людей на столицу. Это больше не нужно. Мне объяснили почему, и я обещал остановить вас. Я не хотел, чтобы это получилось так. Но сейчас скажи им: пусть возвращаются в лес.

— В лес, где под землей лежит убитый город…

— Скажи: им все объяснят. Скажи: никому не нужно, чтобы умирали и другие города. Ты знаешь, капитан: я говорю только то, что знаю. Сделай то, что я говорю.

Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза. Потом Ульдемир протянул руку, и Уве-Йорген пожал ее.

Капитан повернулся к окружавшей их толпе.

— Друзья! — сказал он громко. — Хранители прислали сюда моих товарищей, чтобы мы выслушали их, потому что Хранителям вы сейчас могли бы и не поверить; они просят вас вернуться в лес, чтобы они сами могли прийти к вам и объяснить, почему до сих пор не позволяют вам жить так, как вы хотите, и рассказать, что и почему постигло тот город, что лежит в лесу в развалинах. Это ваш мир, друзья, и вы сами будете решать, что, как и когда делать. Но не надо сейчас идти в город, потому что…

Он опустил голову, поглядел на недвижное тело Никодима.

— …потому что уже пролита кровь — и пусть она будет последней! От нас с вами зависит: пусть она будет последней!

Он умолк и стоял, переводя взгляд с одного человека на другого. Но люди больше не смотрели на него. Они смотрели на тело Монаха. Смотрели и медленно отступали. Медленно и неудержимо.

Стоявшая на коленях возле Никодима Анна встала.

— Прощай, Ульдемир, — сказала она.

— Анна! — сказал он. — Нуш! Ты…

— Я — с ними. Там моя жизнь.

— Ты… навсегда?

Она странно улыбнулась.

— Не знаю, Ульдемир. Может быть, потом… когда-нибудь… Но сейчас не пытайся удержать меня. Прощай, Ульдемир.

Она уходила. Капитан сделал шаг к ней. Уве-Йорген положил руку на его плечо.

— Приказ, капитан. Твой приказ. И катер готов.

— Летим!

— Если позволишь, мы пока останемся здесь. Проследим, чтобы все кончилось мирно. И похороним Никодима. Он был хороший парень. Мне жаль.

Капитан колебался лишь секунду. Он смотрел вслед уходящим людям, почти уже невидимым из-за пыли. Потом побежал туда, где стоял катер.

Оставшиеся на земле проводили глазами взвившуюся машину. На дороге валялось немало брошенных уходившими предметов; среди них отыскались две лопаты. Трое подняли тело Никодима, отнесли в сторону от дороги и принялись рыть могилу.

— Гроба нет, — сказал Уве-Йорген. — Что же, это война. Очень маленькая война, но очень большая беда. Как ты думаешь, Георгий?

Спартиот молчал, стиснув челюсти. Потом проговорил:

— Мне больше нельзя жить среди людей.

— Это война, — повторил Рыцарь, — и бывает, что попадают в своих. Но пусть этого больше никогда не будет.

— Мне нельзя больше жить среди людей, — повторил Георгий.

— Тьфу! — сплюнул Уве-Йорген. — Ничего себе солдаты были в ваше время… Ладно, старший здесь — я, так что слушай мою команду. Вслед за отступающими — шагом марш. Ульдемир пришел из леса, значит, его катер где-то там. Девушка знает, где. Маленький, но втроем мы как-нибудь разместимся. Приходит время сказать этой гостеприимной планете последнее «прости».

— Ты думаешь, — сказал Питек, — капитан догонит, если Рука уже начал атаку? Время ведь истекло.

Капитан хорошо летает, — сказал Рыцарь, — в пространстве — не хуже нас. На малых высотах у него, конечно, не то, но в данном случае это не имеет значения.

— А если не догонит? — спросил Питек, в упор глядя на Рыцаря.

Уве-Йорген понял.

— А если не догонит, — сказал он, — мы вернемся сюда. И что бы ни ожидало этих людей, то же самое будет ожидать и нас. Согласны? Тогда шагом — марш!