Клиффорд Саймак - Волшебный квартет

И ты нам должен двадцать монет — ровно столько стоил венок, который мы прислали.

— Давайте сядем,— предложил Максвелл.

— Опасаешься скандала? — осведомился Оп.— Но ведь это место для скандалов и создано: каждый час по расписанию завязываются кулачные бои, а в промежутках кто-нибудь влезает на стол и разражается речью.

— Оп,— сказал Максвелл,— со мной дама, так что ты укротись и оцивилизуйся. Мисс Кэрол Хэмптон, эта стоеросовая дубина зовется Алле-Оп.

— Счастлив познакомиться с вами, мисс Хэмптон,— сказал Алле-Оп.— Но кого я вижу! Саблезубый тигр, с места мне не сойти! Помнится, был случай, когда я в буран укрылся в пещере, где уже сидела такая вот киска, а при мне никакого оружия, кроме тупого кремневого ножа. Понимаете, палица у меня сломалась, когда я повстречал медведя, и...

— Доскажешь как-нибудь в другой раз,— перебил Максвелл.— Может быть, мы все-таки сядем? Нам очень хочется есть и вовсе не хочется, чтобы нас вышвырнули отсюда.

— Пит,— сказал Алле-Оп,— быть вышвырнутым из этой забегаловки — весьма большая честь. Ты можешь считать свое общественное положение упроченным только после того, как тебя вышвырнут отсюда.

Однако, продолжая ворчать себе под нос, он все-таки направился к своему столику и галантно подвинул стул Кэрол. Сильвестр устроился между ней и Максвеллом, положил подбородок на стол и недоброжелательно уставился на Алле-Опа.

— Этой киске я не нравлюсь,— объявил Оп.— Возможно, она знает, сколько ее предков я поистреблял в добром старом каменном веке.

— Сильвестр всего лишь биомех,— объяснила Кэрол,— и ничего знать не может.

— Ни за что не поверю,— сказал Оп.— Эта животина — никакой не биомех. У него в глазах самая что ни на есть типичная саблезубая подлость.

— Пожалуйста, Оп, уймись на минутку,— прервал его Максвелл.— Мисс Хэмптон, позвольте представить вам Духа, моего старого друга.

— Мне очень приятно познакомиться с вами, мистер Дух,— сказала Кэрол.

— Только не «мистер», а просто Дух,— поправил тот.— Я ведь дух, и больше ничего. И самое ужасное заключается в том, что я не знаю, чей я, собственно, дух. Очень рад познакомиться с вами. Так уютно сидеть за столиком вчетвером. В цифре «четыре» есть что-то милое и уравновешенное.

— Ну,— объявил Оп,— теперь, когда мы перезнакомились, давайте перейдем к делу. Выпьем! Ужасно противно пить в одиночку. Конечно, я люблю Духа за многие его превосходные качества, но не перевариваю непьющих.

— Ты же знаешь, что я не могу пить,— вздохнул Дух.— И есть не могу. И курить. Возможности духов весьма и весьма ограниченны, но мне хотелось бы, чтобы ты перестал указывать на это всем, с кем мы знакомимся.

Оп повернулся к Кэрол/

— Вы, кажется, удивлены, что варвар-неандерталец способен изъясняться так красноречиво и свободно, как я?

— Не удивлена, а потрясена,— поправила Кэрол.

— Оп,— сообщил ей Максвелл,— за последние двадцать лет вобрал в себя такое количество знаний, какое обыкновенному человеку и не снилось. Начал с программы детского сада в буквальном смысле слова, а сейчас работает над докторской диссертацией. А главное, он и дальше собирается продолжать в том же духе. Его можно назвать одним из самых выдающихся наших студентов.

Оп поднял руку и замахал официанту.

— Сюда! — крикнул он,— Здесь есть люди, которые хотели бы облагодетельствовать вас заказом. Все они умирают от жажды.

— Больше всего меня в нем восхищает,— заметил Дух,— его застенчивость и скромность.

— Я продолжаю учиться,— сказал Оп,— не столько из стремления к знаниям, сколько ради удовольствия наблюдать ошарашенное выражение на лицах педантов преподавателей и дураков студентов. Впрочем,— повернулся он к Максвеллу,— я отнюдь не утверждаю, что все преподаватели — обязательно педанты.

— Спасибо! — сказал Максвелл.

— Есть люди,— продолжал Оп,— которые, по-видимому, убеждены, что Homo sapiens neanderthalensis — глупая скотина, и ничего больше. Ведь что ни говори, а он вымер, он не смог выдержать борьбы за существование, в чем усматривается прямое доказательство его безнадежной второсортное. Боюсь, я и дальше буду посвящать мою жизнь опровержению...

Рядом с Опом возник официант.

— А, это опять вы! — сказал он.— Можно было сразу догадаться, как только вы принялись на меня орать. Вы невоспитанны, Оп.

— С нами тут сидит человек,— сообщил ему Оп, пропуская мимо ушей оскорбительное утверждение,— который вернулся из страны теней. По-моему, достойнее всего будет отпраздновать его воскресение дружеской вакханалией.