Герберт Уэллс: Морская Дама

На первых порах Морская Дама крайне сдержанно встретила его мягкие, но настойчивые расспросы; однако позже она, насколько я понимаю, время от времени с радостью давала волю откровенности. «Ясно, – пишет мой троюродный брат в одной из своих записей, – что прежние представления о подводной жизни как о постоянных хороводах среди коралловых зарослей, перемежающихся расчесыванием волос при лунном свете на прибрежных скалах, нуждаются в весьма серьезном пересмотре». Если говорить о литературе, например, то они имеют в своем распоряжении все то же, что и мы, и вдобавок располагают неограниченным досугом для чтения.

Последнее обстоятельство – неограниченный досуг – Мелвил настойчиво подчеркивает и заметно ему завидует. Образ русалки, которая раскачивается в гамаке из водорослей, держа в одной руке книжку из тех, что священники называют «модными романами», а в другой – фосфоресцирующую рыбу в шестнадцать свечей, может несколько противоречить нашим представлениям о жизни в морских глубинах, однако он, безусловно, куда более соответствует ее рассказам. Нет такого места, куда не проникал бы Прогресс, и даже среди бессмертных заметны веяния Современности. Даже на Олимпе, должно быть, существует Партия Прогресса, и какой-нибудь новый Фаэтон ратует за то, чтобы заменить отцовских коней неким солнечным двигателем собственного изобретения. Когда я высказал это Мелвилу, он, уставившись в огонь камина в моем кабинете, произнес: «Ужасно! Ужасно!» Бедный Мелвил…

Она много рассказывала ему о том, что читают в глубинах моря. Разумеется, книг «там, внизу» не печатают, да и новинки, на которых еще не успела высохнуть типографская краска, туда не попадают, потому что краску тут же смоет вода, – так она объясняла. Однако почти вся сухопутная литература, по словам Мелвила, тем или иным путем до них доходит. «Мы в курсе», – говорила она В сущности, это обширный круг читательской публики, и в последнее время там настойчиво стараются расширять свою огромную подводную библиотеку, вечно носимую течениями. Источники ее пополнения разнообразны и иногда несколько причудливы. Много книг находят в затонувших судах. «Неужели?» – переспросил Мелвил. «Да, в среднем по одной книге на каждое», – подтвердила Морская Дама. Романы и журналы постоянно роняют с пассажирских судов, их уносит в море ветер, а иногда хотя это оказываются, как правило, не самые ценные приобретения – намеренно швыряют за борт. Случается, что выбрасывают после прочтения и незаурядные книги. (Мелвил сам читатель разборчивый и раздражительный, и это, несомненно, было ему хорошо понятно.) Кроме того, время от времени с курортных пляжей уносит в море литературу более легкого сорта. А как только утихает шум вокруг наших великих Популярных Романистов, уверяет Мелвил, библиотеки избавляются от лишних экземпляров их последних произведений, от которых отказываются больницы и тюрьмы, оставляя книги на берегу в пределах досягаемости прилива.

– Многие этого не знают, – заметил я.

– Они-то знают, – сказал Мелвил.

Пляжи приносят им и иную добычу. Молодые пары, которые, как выразилась Морская Дама, «сначала посидят, а потом начинают налезать друг на друга», довольно часто оставляют после себя, уходя, прекрасные произведения новейшей литературы. Особо ценное собрание книг на английском языке, оказывается, есть в глубинах Ла-Манша: там собрана почти полная «Библиотека Таухница» (собрание перепечаток произведений английских и американских авторов в несколько тысяч томов, выпускавшееся начиная с 1841 г, германской издательской фирмой «Таухниц» в Лейпциге), томики которой выбрасывают за борт в последний момент чересчур совестливые или робкие путешественники, возвращающиеся с континента. Некоторое время такой же источник американских перепечаток существовал на западном побережье, в устье Мерси, но в последние годы он стал иссякать. А благодаря деятельности Морской миссии для Просвещения Рыбаков в воду вот уже несколько лет дождем сыплются брошюры, воспитывающие у обитателей обширных банок Северного моря особенно возвышенный образ мыслей. Все это Морская Дама излагала с большим знанием дела.

Если принять во внимание условия накопления этой подводной библиотеки, неудивительно, что беллетристика занимает в ней столь же преобладающее место, как и на прилавках книжного магазина «Мъюди». Однако различные иллюстрированные журналы, особенно модные, как выяснил мой троюродный брат, ценятся еще выше, чем романы, разыскиваются с куда большим рвением и читаются жадно и с завистью. На этом месте ему внезапно пришла в голову догадка – не здесь ли лежит одна из причин, побудивших эту предприимчивую даму посетить сушу? Высказав что-то в этом роде, он услышал в ответ: