Дэниел Киз: Цветы для Элджернона

…Повтори… повтори… повтори…

— Отстань от ребенка. Он тебя боится.

— Ему нужно учиться. Он слишком ленив!

…Беги Джек беги… беги Джек беги… беги Джек беги…

— Просто он усваивает все медленнее, чем остальные дети. Не торопи его.

— Он совершенно нормален. Только ленив! Я вобью ему в голову все, что нужно!

…Беги Джек беги… беги Джек беги… беги Джек беги…

А потом, подняв глаза от стола, я увидел себя взором Чарли, держащего в руках «Потерянный рай», и осознал, что стараюсь разорвать обложку книги. Я оторвал одну половину, вырвал несколько страниц и швырнул все вместе в угол, где уже лежали разбитые пластинки. Они лежали там, и белые языки страниц смеялись надо мной, потому что я не мог уразуметь, что они хотели мне сказать.

Если бы мне удалось удержать хоть часть того, чем я еще владею! Боже, не забирай от меня все !

По вечерам я обычно выхожу прогуляться но городу. Без всякой цели. Просто поглядеть на незнакомые лица. Вчера вечером я не смог вспомнить, где живу. Домой меня проводил полицейский, и, кажется, все это уже случалось — очень давно. Мне не хотелось записывать это и пришлось напомнить себе, что я — единственный во всем мире, кто может описать подобное состояние.

Казалось, я не иду, а плыву в пространстве, но не ярком и четком, а пронизанном всепоглощающей серостью. Я сознаю это, но ничего не могу с собой поделать. Я шагаю, а иногда просто стою на тротуаре и всматриваюсь в лица прохожих. Некоторые из них поглядывают на меня, некоторые — нет, но никто не заговорил со мной, если не считать одного типа, спросившего, не требуется ли мне девушка. Он куда-то отвел меня и попросил в задаток десять долларов. Я дал, и он бесследно исчез.

И только тогда до меня дошло, какой же я дурак.

Вернувшись утром домой, я обнаружил там спящую на диване Алису. Кругом сияла чистота, и поначалу мне показалось, что я попал не в свою квартиру. Потом я заметил, что она не тронула кучу разбитых пластинок, разорванных книг и нот в углу. Скрипнула половица. Алиса проснулась и увидела меня.

— Привет, сова!

— Я не сова, я додо. Глупый додо. Как ты сюда попала?

— По пожарной лестнице, из квартиры Фэй. Я позвонила ей и спросила про тебя, и она сказала, что ты странно себя ведешь — со всеми ссоришься. Мне пришла в голову мысль навестить тебя… Я прибрала тут немного. Надеюсь, ты ничего не имеешь против?

— Имею, и очень много. Мне противно, когда меня жалеют!

Алиса подошла к зеркалу и принялась расчесывать волосы.

— Я здесь не потому, что мне жалко тебя. Мне жалко себя.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Хочу сказать… — она в раздумье пожала плечами. — Это… это как в поэме. Мне захотелось увидеть тебя.

— Так почему ты не пошла в зоопарк?

— Не надо так, Чарли, прошу… Я долго ждала тебя и вот… решила прийти сама.

— Зачем?

— Еще есть время, и я хочу провести его с тобой.

— Как в песне?

— Не смейся надо мной, Чарли.

— Я не смеюсь. Просто я не могу позволить себе тратить время на кого-то другого. Мне его и самому не хватает.

— Я не верю, что ты так страстно желаешь одиночества.

— Именно этого мне хочется больше всего.

— Мы так мало были вместе… Нам было о чем поговорить и было, чем заняться. Пусть и недолго, но наше время было ! Ведь мы же знали, что может случиться, это ни для кого не было секретом. Чарли, я не отвергла тебя, я просто ждала. Хоть теперь-то мы на одном уровне?

Я метался по квартире.

— Но это же безумие! У нас нет никакого будущего! Я не осмеливаюсь загадывать вперед, я вспоминаю только прошлое! Через несколько месяцев, недель, дней — кто знает! — я отправлюсь в Уоррен. Ты же не пойдешь туда за мной?

— Нет, — согласилась Алиса. — И навещать тебя я скорее всего тоже не буду. Я постараюсь забыть тебя и не хочу притворяться, что поступлю иначе. Но пока ты здесь, нет причин терпеть одиночество.

Она поцеловала меня прежде, чем я успел что-нибудь сказать. Мы сели рядом на диван. Я ждал, но паника не приходила. Да, Алиса — женщина, но, может быть Чарли понял наконец, что она ему не мать и не сестра.

Я вздохнул с облегчением, как выздоравливающий после тяжелой болезни, потому что теперь ничто не могло остановить меня. Не время для страха и притворства — так у меня не могло получиться больше ни с кем на свете. Все барьеры рухнули. Я размотал нить, которую вручила мне Алиса, выбрался из лабиринта, а у выхода ждала меня она . Я люблю ее.