Михаил Пухов - Рассказы

По бесплотному телу монстра прошла судорожная волна мертвого света. В нескольких местах оно начало быстро сужаться, и мигом позже распалось на десяток отдельных бледных огней, таких же светящихся сфер, как та, которая появилась первой. В следующее мгновение трехсотметровая вереница двинулась прочь, стремительно набирая скорость.

Послушный руке Гудкова, катер пошел вдогонку.

Спина ощутила кресло — перегрузка полторы единицы. Катер, набрав уже нормальную скорость, сел на хвост уходящей веренице бледных огней. Но она перемещалась не так, как метеориты или искусственные космические объекты. Бледные огни стояли на месте, покачиваясь из стороны в сторону, будто связанные невидимым тросом, а вдоль вереницы, от головы к хвосту, бежали незримые волны. Передние шары росли, задние уменьшались. Шла как бы перекачка пульсирующею сияния от задних огней к передним, а потом, в какой-то неуловимый миг, последний шар исчезал, в голове колеблющейся колонны появлялась новая сфера, и тут же цикл повторялся. За счет этот весь их строй стремительно перемещался, хотя в каждый момент времени все сферы стояли на месте, лишь покачивались из стороны в сторону. Казалось, бледные сферические огни один за другим мгновенно переносятся из хвоста колонны в ее голову…

— Не надо стрелять, — тихо повторила Наташа.

Астероид остался далеко за кормой. Насколько далеко, трудно было сказать, но это неважно. Никуда не денется эта планетка. Приборы найдут дорогу назад…

Время от времени Гудков чувствовал, как кто-то в него заглядывает. Смотрит в нет откуда-то извне и все видит — все, что в нем происходит. Все его мысли и чувства. И так же смотрит в нее, в Наташу.

А мысли были такие. То, что он видит — лишь часть какого-то целого, которое он не в силах охватить своим убогим трехмерным зрением. Часть чего-то неизмеримого.

Звезды плясали в экранах. Ускорения наваливались поочередно с разных сторон. Катер шел сзади и немного сбоку, исправно держа стометровую дистанцию. А вереница бледных огней извивалась в видеолокаторах, бессильная уйти дальше.

И вдруг пляска звезд в экранах прекратилась. Шары остановились без видимого усилия, весь их ряд сразу. Двигатели притихли, тут же включились на торможение, но катер по инерции проскочил вперед на несколько километров. Гудков просто не успел среагировать на остановку бледных огней. И тут же оказалось, что возращаться не надо. Огни возобновили гонку, но теперь катер Гудкова ее возглавлял. Из преследователя он превратился в преследуемого, но это длилось недолго.

— Оно уходит, — сказала Наташа.

Гудков глядел на видеолокаторы. Все, что происходило, фиксировалось на магнитную пленку, но сейчас он видел это своими глазами. Хвостовые сферы исчезали, одна за другой. Но новые не появлялись в голове колеблющейся колонны. Спустя секунду вереница огней стала вдвое короче.

— Оно уходит, — повторила девушка.

Гудков отрицательно мотнул головой. Нет, все было сложнее. Половина огней исчезла, но с остальными ничего уже не происходило. Они, сблизившись до прежней дистанции, продолжали невероятную гонку. И опять он испытал томительное и дразнящее чувство, будто кто-то неведомый заглядывает в него и видит его целиком, все его глубины души, все явное и все потаенное…

Кабину пронзило вспышкой мертвого света. Раздался сухой хлопок. Девушка вскрикнула.

Между ней и боковой стенкой появился небольшой, с кулак, светящийся предмет. Точно такая сфера, как тогда, в космосе. Но теперь она возникла внутри кабины.

Бессильные приблизиться, светящиеся шары пошли на такое, чтобы поближе познакомиться с катером.

Гудков уже не смотрел наружу. Он впервые видел шаровую молнию так близко. Да, она отвечала всем описаниям шаровых молний.

Светящаяся сфера — в космосе с расстояния сотен метров они казались бледными — здесь была ослепительной. Она, как живая, пульсировала и раздувалась. Она и была живой — Гудков знал это. Она дернулась к приборам, прокатилась над пультом, задержалась у клавиатуры управления торпедными аппаратами. Она была уже с полметра в диаметре. От пульта она резко повернула к Гудкову. Он сидел как парализованный. Она парила в метре от его лица, будто разглядывала. Время, казалось, стояло. Сквозь нее просвечивали зеленые огоньки на табло и экраны видеолокаторов. Патом она вдруг отпрыгнула на метр, и чувство, что кто-то заглядывает в душу, стало острее и мучительнее, стало непереносимым. И тут она направилась ко второму креслу, к креслу стрелка. Направилась по дуге, отклонившись к стене кабины.