Сергей Лукьяненко: Веер (сборник)

Некоторое время он молча курил. Потом с удовольствием повторил:

– Люди могут обмануть. Собака никогда не предаст… Надо вставить в рассказик про зоофила…

– Сволочь ты гнусная, – сказал я. – Точно писателем станешь. Из человеческой беды сюжет делаешь!

– Не из человеческой беды, а из собственной удачной фразы, – возразил Котя. – Пока все. Буду думать, но больше ничего посоветовать не могу. Расскажи лучше, что у тебя с Анькой?

– Да ничего. Ей хочется стабильности, уверенности. В общем – кольца на пальце.

– А ты против? Пора и остепениться. Четверть века прожил, а до сих пор болтаешься менеджером в торговой фирме, запчастями к компам торгуешь… Это что – работа? Да это все равно что сказать: «Моя работа в ОТК, презервативы надуваю!» Тебе нужна хорошая работа, верная жена, ребенок какой-нибудь завалящий…

Я вытаращил глаза.

– Да шучу, шучу, – пробормотал Котя. – Не мне тебя учить. А все-таки жаль, что ты с Анькой расстался, она мне нравилась.

Кажется, он не шутил. Я подумал и плеснул коньяк по рюмкам.

– Мне тоже жаль, Котя. Но так уж сложилось.

– Анька-то свидетелем выступит, если что?

– Выступит, – уверенно сказал я. – Мы, в общем, не разругались, по-интеллигентному разошлись.

– Когда интеллигенты расходятся, тут-то самая грызня и начинается… ни один сантехник такого не учудит.

– Дались тебе эти сантехники… – пробормотал я. – Наливай лучше…

Мы просидели еще часа два. До третьей бутылки, слава Богу, дело не дошло. Но и к концу второй мы развеселились изрядно. Происшествие с квартирой окончательно превратилось в приключение. Котя рассказал историю своего дальнего родственника, путем хитрых обменов, разводов и схождений превратившего две однокомнатные на противоположных концах Москвы в четырехкомнатную «почти в центре». История почему-то показалась нам очень смешной, мы хохотали в голос, и даже когда Котя сообщил, что в результате перенапряжения сил его родственник схватил инфаркт, его бросила жена и теперь он, как дурак, сидит один в большой квартире, больной и никому не нужный, это нас не огорчило.

По этому поводу Котя заметил, что самое главное в жизни человека – исполнить свое предназначение, об этом даже писал великий мыслитель Коэльо. Видимо, предназначение родственника в том и заключалось, чтобы совершить этот грандиозный обмен. А по сравнению с исполненным предназначением и потерянное здоровье, и утраченная жена – мелочи жизни.

Потом Котя постелил мне на диване и вернулся к своему недописанному произведению. Я уронил голову на подушку, сообщил, что сна нет ни в одном глазу, и мгновенно уснул под ровное постукивание клавиш.

Встал я рано, на удивление свежим и бодрым. Припомнился старый анекдот о том, что в двадцать лет всю ночь пьешь и гуляешь – утром встаешь бодрый, в тридцать лет всю ночь пьешь и гуляешь – утром встаешь и чувствуешь, что всю ночь пил и гулял, а в сорок всю ночь спишь – а утром встаешь, будто всю ночь пил и гулял. Поскольку я пока был между двадцатью и тридцатью, то у меня ночь на ночь не приходилась.

Эта выдалась удачной.

Котя еще дрых. Я принял душ, вычистил зубы намазанным пастой пальцем, порылся в холодильнике и сделал себе пару бутербродов с докторской колбасой. Ждать, пока работник умственного труда и вольного графика проснется, не было никакого желания. Хотелось действовать. Хотелось бороться и искать, найти и не сдаваться. Я заглянул в спальню.

Котя спал на широкой двуспальной кровати, сиротливо прижавшись к стенке. Я потряс его за плечо.

– Вставайте, граф!

Замычав, Котя открыл глаза. Удивленно уставился на меня.

– Пошел я. Правду искать. По дэзам, нотариусам и прочим адвокатам. Дверь закрой.

– А… Киря… – Котя потер переносицу. – Что-то мы вчера изрядно кирнули…

Ненавижу глупые каламбуры! Даже с похмелья.

– На Черкизовский заедешь?

– На даму посмотреть? Помню, помню… – Котя крякнул и сел на кровати. – Ладно, давай двигай… Я тоже вставать буду.

– Работу-то закончил? – спросил я.

– А как же… «Девочка и ее пес». – Котя встал и вслед за мной двинулся в прихожую. – Отличная история вышла, душещипательная… В малолетстве девочку соблазнил родной дядя, потом изнасиловали все одноклассники по очереди, потом она работала в борделе на Мальте, потом вернулась в Россию и занялась разведением мальтийских овчарок… тут-то и нашла свою любовь…

– Балда! – не выдержал я. – Мальтийских овчарок в природе не существует! Есть мальтийские болонки!