Александр Шуваев - Книга Предтеч

XVI

Около месяца тому назад, выполняя соответствующие договоренности, я пригласил Ритусю к себе домой, попросил ее отвернуться, и она отвернулась, не забыв перед этим презрительно выпятить губу. Я тем временем со второй попытки вполне сознательно уже совместил кристалл с гиперобъемом Ритуси. Мы с кристаллом и вообще в последнее время довольно успешно друг друга осваиваем, и у меня уже и тогда была уверенность, что если совмещение достоверно произошло, то хоть что-то все-таки будет непременно. И весь этот месяц я ничего толком не знал, потому что Ритуся совершенно явно начала избегать меня, а особенно столь привычных для нас в прежние времена разговоров тет-а-тет. Она осталась вроде бы прежней, но появилось, - ей-ей появилось, я-то вижу! - у человека что-то, к чему он может вернуться от любых невзгод. Это, надо сказать, здорово сказывается. Знаете это? "Ну и пусть на работе нелады, и устал я, как собака. Ну и пусть сынок двоечник и смотрит на меня пустыми глазами. Зато жены сегодня дома нет, а у меня полнехонькая бутылочка спрятана. Вот сяду я это перед телевизором, колбаски нарежу, рюмашку налью..." И т.д. и т.п. - в зависимости от человека. Она молчала, и я, соответственно, не навязывался, хотя мне до кончика хвоста хотелось знать, о чем мечтает она на самом дне своей жутковатой (если не наигрывает все-таки) души. Точнее даже - куда, на что именно направляет ее помимо ее же воли Тот Самый инструктор. Наконец, вчера появились первые достоверные сведения, а именно, около десяти часов вечера у нас раздался телефонный звонок, и мать, которая была рядом, подняла трубку, аллекнула, сделала страшные глаза и говорит:

- Тебя...

- Кто?

- Не представились. Женский голос.

Я не сразу узнал по телефону этот слегка задышливый голос:

- Здравствуйте.

- Здравствуйте...- Я даже кивнул зачем-то, как будто меня могли видеть, - настолько ко мне никогда не звонили взрослые женщины.

- Вы меня не узнаете? Это Надежда Петровна, Риточки... Маргариты Крицкой мама...

Тут я и впрямь ее узнал.

- Здравствуйте. Что-нибудь случилось?

После этого она заревела. Не знаю более глупого и неловкого положения, чем стояние с телефонной трубкой в руке, когда с другого конца в нее рыдает почти вовсе тебе незнакомая женщина. Взрослая женщина.

- Я... Я бы никогда вам не позвонила, но сейчас просто не знаю, что делать.

Тут я, кажется, перепугался уже всерьез:

- Господи, да что случилось-то?

- Вы знаете, ее до сих пор нет дома.

- Да не волнуйтесь вы так, сейчас еще совсем не так уж поздно.

- Нет. У нас так не бывает... Раньше не бывало. Она не имела такой привычки - по ночам неизвестно где шляться...

- Понятно. А я чем могу вам помочь?

Она ответила не сразу, - похоже, сама не очень-то задумывалась, зачем, собственно, звонит.

-Может быть, ты случайно знаешь, где она?

-Нет. Честное слово, - даже представления не имею.

И, надо сказать, это было, ну, прост-таки наичистейшей правдой. Ритуся никогда не делилась со мной, что и как изменилось с тех самых пор, когда она попала в сферу влияния кристалла.

-И больше вы ничего мне не скажете?

-Не знаю. Может быть, еще кому-нибудь из ее друзей позвоните?

-Я только о вас и знаю. По-моему там никого больше и нет.

-Не волнуйтесь. Думаю, она незадолгим появится.

-Да я и вообще хотела поговорить. Она очень сильно изменилась в последнее время, какая-то еще более молчаливая стала, вид такой, что ей вообще ни до чего...

-Говорят, что у нас переходной возраст... А она у вас - так и вообще не из общительных.

-Да нет, это все не то... Я же мать, я же чувствую. Она вообще переменилась, стала страшно сильной, резкой в движениях, ухватки какие-то... окончательные.

-Боитесь, в дурную компанию встряла? Оно, конечно, все бывает, но мне в это как-то не верится.

-Да нет, не то! Не знаю, как объяснить, не могу сказать... Она спала, а я зашла к ней в комнату, хотела... одеяло у нее поправить, а у нее все тело в кровоподтеках, будто ее кирзовыми сапогами пинали...

-Ничего такого не знаю и не слыхал. И она мне ничего такого не говорила.

-Знаете, она такая прям стала, с такими руками...

-Возраст такой. Все быстро растут и меняются. Я вот тоже за полгода на пять сантиметров вырос...

-Ладно. Значит, конкретного ты ничего все-таки не знаешь... Верю, Риточка мне говорила, что ты никогда не врешь... Ой, да что же делать-то!? Ой-й... Мамочки мои, да что же делать-то!?

И она, не прощаясь, - очевидно, от расстройства, - повесила трубку. И действительно, - откуда же мне знать-то - что? Я же совершенно не в курсе ее нынешних путей и забав. А по поводу "не то" мамаша ее, надо сказать, чрезвычайно точно отразила сложившуюся ситуацию. Ритуся не стала стройнее, но совершенно утратила прежнюю рыхлость. Или, иными словами, - прежние объемы перестали быть полнотой и стали этакой монолитной, напряженной тяжеловесностью. Ловкостью, совершенно лишенной изящества. На манер крупного дикого травоядного, вроде зубра, тура, носорога. Или кабана. Глаза утратили свой нервический блеск и налились чуть сонной уверенностью, которая явственно чувствуется даже сквозь очки. И в каждом движении так и сквозит это самое "не то". Как-то, знаете, верится в один конкретный эпизод, о котором до меня все-таки дошли смутные слухи. Дело в том, что Тот Самый Толик Бабакин после памятного мордобоя, похоже, остался активным Ритусиным недоброжелателем, а, может быть, даже именно стал именно активным недоброжелателем именно после этого события. В последнее время он, похоже, сделал свой жизненный выбор (это всегда бывает заметно) и пошел в прихвостни к десятиклассникам, - таким, знаете, которые способны часами молча сидеть на лавочках, непрерывно плюя перед собой на мостовую, светят сигаретками в местах, какие потемнее, ходят ссутулясь и сунув руки в карман, ра-асслабленной такой, развинченной походочкой. Понятное дело, он у них именно что прихвостень, то самое, что, как я слышал, кое-кто называет "шестеркой". Выглядит это все страшно противно, почти невозможно смотреть, как он заглядывает своим покровителям в пустые их глаза, как подобострастно им улыбается. Последнее время они собираются в парке Жертв Империалистической Интервенции (тут закопаны красные или случайно подвернувшиеся, которых расстреляли не то поляки, не то англичане), сидят на лавочке... Парк небольшой, до лавочки их тянущимся ногам донести владельцев не совсем уж невмоготу-лень, но темноватый и подзапущенный. Мостовая перед лавочкой захаркана так, что непривычного человека стошнить может от одного вида. Это - близко от нашей школы, и, кроме того, расположен он так хитро, что многим удобнее ходить в школу и из именно через него. Ритуся, по слухам, как раз и шла из школы домой, а они там в количестве трех особей (включая Толика) сидели..."