П Шуваев - Не заплывайте за горизонт или Материалы к жизнеописанию одного компромиста

ФИЛОН. Что ж, Квинт, немало есть занятий, вполне приличествующих человеку мудрому и даже полагающему себя свободным.

КВИНТ. Не забудь, Филон, что техник этот, по самому роду своих занятий, едва ли будет сведущ в военном деле или хотя бы в философии, я уж не говорю о ремеслах, ибо если простому гражданину, быть может, и не зазорно ковать железо или искусно изготовлять золотые чаши, то человеку почти богоравному негоже, разумеется, заниматься такими делами.

ФИЛОН. Согласен с тобой, если говорить о философии. Ведь и сейчас мало кто из платоников может похвалиться знанием Эпикура.

КВИНТ. Совершенно верно, Филон, ибо Гефест наш должен будет знать такое множество самых разнообразных вещей, что просто не способен окажется приобщиться еще и к нашей образованности, тем более что несравненно менее важной она будет казаться ему, нежели нам. Ведь не даст она ему никаких благ, которых он не имел бы, владея лишь своим искусством - настолько высоким, что будет оно для него уже в некотором роде философией.

АЛЕКСАНДР. Понятное дело, если уж человек настолько превзошел все науки, что может изготовить даже декстра-латератор, Платон ему, надо полагать, без надобности.

ФИЛОН. Как ты сказал, Квинт? Декстра-латератор?

КВИНТ. Пусть будет так, Филон. Раз уж обречены мы говорить даже о вещах в высшей степени возвышенных и удаленных от обыденности, пользуясь теми самыми словами, какие можно услышать на рынке от последней торговки - или по крайности можно было услышать во времена Перикла, - давай уж выдумаем хоть одно слово, которое значило бы только то, что мы хотим сказать. Так вот, получилось у нас, что техник наш умеет, в сущности, одно - делать декстра-латераторы.

АНАТОЛИЙ. В таком случае, чтобы вписаться в общество, придется ему декстра-латераторами торговать, хотя не поручусь, что торговля в большей мере приличествует свободному человеку, нежели, например, юриспруденция.

КВИНТ. Правильно, Филон, и в результате он добьется того, что всякий будет обладать своим декстра-латератором.

ФИЛОН. Не всякий, Квинт, а лишь тот, кто достоин владеть таким чудом и притом имеет достаточно денег, чтобы его купить.

КВИНТ. И доблестные легионеры будут сами убеждать варваров приобрести сверкающие треножники. Если же варвары будут упорствовать, их принудят к такому обмену силой оружия.

ФИЛОН. Но ведь варвары...

КВИНТ. Декстра-латератору доступно все! Он может, например, выпустить черный дым, в котором задохнутся несметные орды.** Но, друг мой Филон, самое главное, нашему Гефесту придется и других обучить своей перекошенной философии, ибо иначе, поверь мне, трудно ожидать, чтобы простой сенатор или даже такой замечательный человек, как мы с тобой, сумел бы совладать с покупкой, вне сомнения, драгоценной, но для человека темного едва ли не столь же бесполезной, как прекрасная картина для слепого.

ФИЛОН. Разумеется, если он почти философ, то, подобно прочим философам, воспитает он учеников, и ученики эти, возможно, превзойдут даже его самого, ибо если все можно совершенствовать, то и декстра-латератор не составляет исключения. И все же, Квинт, где, у какого автора отыскал ты это слово, на вид, правда, не варварское, но в равной мере смущающее слух как эллина, так и римлянина?

КВИНТ. Мы же решили, Филон, позволить себе сегодня выдумку легкую, простую и свободную, ничем не связанную. Итак, ты сам утверждаешь, что наш Гефест породит, не из бедра, а из головы, как некогда Афину породил Юпитер, - и не хмыкай так презрительно, Филон, - великое множество других техников. И должен ты также согласиться, что властью над остальными людьми они будут обладать именно и буквально тиранической, даже если и не желали бы они для себя такой власти. Это государство, Филон, называю я технократией.

ФИЛОН. Начал ты с того, Квинт, что только этот жуткий декстра-латератор наше счастье, что не слышит нас никто из неистовых ревнителей аттикизма, - будто бы один и может дать людям свободу, а теперь получается, что свобода эта, еще и не родившись, обернется жесточайшей тиранией, пусть даже тираны и будут философами, как некогда Критий.

АНАТОЛИЙ. Утопия начинается там, где тираны становятся философами или философы - тиранами.

КВИНТ. Да, Филон, вместо свободы у нас выходит тирания, и кому-то, быть может, она показалась бы предпочтительнее законов и обычаев, что существовали веками. Если желаешь, попробуй опровергнуть меня.

ФИЛОН. Зачем же, Квинт, стану я спорить с тобой, если, в сущности, безразличной считаю эту твою странную свободу, о которой, между прочим, не писал никто из древних авторов? Нет уж, продолжай свои вакхические рассуждения, и да поможет тебе Либер как-нибудь из них выпутаться!