Дмитрий Раскин - Судьба и другие аттракционы (сборник)

— Да, конечно, я это понимаю. Но мы всё равно должны делать всё, что можем. Делать так, будто все эти меры эффективны.

— Наверно, ты права. — Арбов посмотрел на нее с уважением. — Смотри, не свихнись только на этой своей правоте.

— Мы не должны вгонять самих себя в ступор перед лицом их всесилия. Тем более что оно существует, быть может, только в наших головах. У них должно быть слабое место. Не может не быть ахиллесовой пяты какой-нибудь. Надо просто поискать.

— Лидия начинает борьбу с Вторжением?

— Кстати, насчет свихнуться. — Лидия запускает руку в свой рюкзачок, достает папку. — Читай.

— Детективное агентство? — хмыкнул Арбов, открыв первый лист.

— Мне вчера переслали. Сразу же распечатала. Можешь представить, какая у меня была ночь.

Арбов начал читать, и по его лицу было ясно, что ему становится нехорошо.

Они дошли до самого края леса. Дальше горная круча, внизу едва различим какой-то поселок или же пригород.

— То есть что мы имеем? — Наконец заговорил Арбов. — После разрыва со своей невестой Марией Кляйн Курт Ветфельд едет в Бостон, ему предложили контракт в тамошнем университете, потому что книга, которая у него вышла, была многообещающей. Место было и во Фрайбурге, но он едет покорять Штаты. Мария же у себя, в этом самом Фрайбурге проходит курс реабилитации под руководством психотерапевта, — Арбов заглядывает в папку, — Рихтера. Через три месяца выходит замуж за стоматолога, — опять заглядывает в бумаги, — Тило Майера, в семьдесят шестом у них рождается сын Эрих, — Арбов переворачивается страницу, — тоже стоматолог, в восемьдесят третьем купили дом, в восемьдесят пятом родили Эльзу, на днях Мария снова стала бабушкой, — Арбов достает из папки фото пожилой женщины, прижимающей к себе сверточек с новорожденным, долго, сам не зная зачем, смотрит. — Ветфельд в Бостоне не удержался, все его последующие книги, кажется, ничего такого уже не обещали, его первый брак не выдержал этой потери места, далее пошли провинциальные колледжи — вниз по рейтингу, женился на Сюзанне Смит, двое детей, сейчас живет с Джиной Джексон, с сентября его ждет новое место работы, наконец-то чуть вверх, переезд в другой штат, — Арбов достает из папки, перебирает фотографии: Ветфельд разного возраста с детьми и женщинами.

— Ну и? — бескровное лицо Лидии.

— Я не знаю. Не знаю! Не-зна-ю!

— Он работает на них. Вот откуда все его проповеди не-действия, глубокомысленные рассуждения, что нам-де надо расслабиться, насладиться Контактом.

— Но я-то с ним полностью согласен, как ты знаешь.

— Был согласен.

— И сейчас согласен, кем бы Ветфельд ни был. Что, может быть, я тоже?!

— Нет. Ты просто заложник ситуации с твоим отцом.

— Почему же тогда ты меня посвятила?

— Потому что скоро, — Лидия запнулась, но сказала, — эта твоя ситуация разрешится. Извини, Семен, но ты это знаешь сам.

— Послушай, ты, подпольщица хренова! Я благодарен им . Понимаешь? Я ехал сюда вроде как за счастьем, но есть вещи поважнее счастья. И если ты только попробуешь причинить им какой-то вред…

— И что тогда? Что?! Нет, ты скажи. Убьешь, расчленишь меня во имя Контакта, скормишь рыбкам в Тепле? Чтоб не мешала торжеству добра? — Вдруг тихо. — Это измена, Семен.

— Я бы боялся инопланетной сверхцивилизации, если б она в самом деле раздавала счастье, но они оказались настолько мудрее нас.

— Ну а как объяснишь всё вот это? — она ткнула пальцем в папку в руках Арбова.

— Я не верю, что Курт всё это время ломал комедию. Это страдание. Нет, это невозможно имитировать. — Арбов задумался. — Я не знаю, что ему удалось за эти дни, но мне кажется, он нащупал опору, сделал саму пустоту опорой, не знаю, но он что-то такое решил для себя.

— Нашел в себе силы жить, скорбя по умершей от рака жене, с которой разорвал помолвку без малого сорок лет назад и которая нянчит внучку во Фрайбурге, по всему судя, прекрасно себя чувствует, — злой голос Лидии. — Не сложновато ли для карусельки в саду, а?

— Здесь что-то не то, — Арбов постучал костяшками пальцев по папке. — Не то, что ты решила.

— Есть другие версии?

Арбов промолчал.

— Да, я согласна, Курта, скорее всего, используют втемную. А вот ты, Сёма, решил не препятствовать им сознательно.

— То есть я теперь главный враг? Давай-ка, вот по тропочке иди первой. Иди, иди, я серьезно. Не хочу, чтобы ты была у меня за спиной.

— А ведь это только начало! — изумилась Лидия.

— Это ты насчет того, что главным врагом оказался я? Знаешь, Лидия, а что если тебе попросить у «синтезатора добра» избавления от этой твоей фобии?