Андрэ Нортон - Астра

Однако, насколько пилот мог судить, Хобарт и Лабле не разделяли его подозрений. Лабле не терпелось увидеть загадочный склад, а капитан либо разделял его желание, либо понял, что пытаться сейчас вырваться неразумно. И вот они летят к морю, капитан и Лабле вместе с руководителями экспедиции на борту шара, а Раф и связист со своими спутниками — или стражниками — за ними. Чужаки даже настояли на том, чтобы снять с флиттера большую часть земного оборудования; они заявили, что освобождённое место займёт добыча со склада.

Шар летел вдоль изрезанной береговой линии; но вот он повернул и прошёл над узким полуостровом, скалистым, выветренным, который почти под прямым углом уходил в море. Полуостров, как палец ногтем, оканчивался рифом. А дальше безбрежную гладь моря впереди разрезала цепочка островов, по большей части представлявших собой просто верхушки рифов, торчащие над волнами, лишь несколько островов были более-менее крупными, высоко поднимавшимися над водой, а на одном или двух даже виднелись следы растительности.

Острова так далеко уходили в море, что когда флиттер пролетел над последним, сам континент уже исчез из вида. И теперь внизу расстилалась только вода. Шар полетел быстрее, Раф в свою очередь прибавил скорости, не желая отставать. Но им не пришлось пересекать океан одним прыжком.

В полдень Раф снова увидел землю; возможно, это была южная оконечность северного континента, потому что суша уходила в том направлении, сколько он мог видеть. Шар по спирали спустился и мягко сел на плоское плато, Раф приготовился присоединиться к нему. Когда шасси мягко коснулись поверхности, пилот увидел укрепления: наверняка в далёком прошлом, когда его новые спутники правили этим миром, место использовалось ими.

Камень когда-то выровняли, превратили в плоскую площадку, по периметру которой располагалось несколько небольших куполов. Но, как и среди полей и в городе, кроме самого его центра, тут чувствовалось опустошение, здания казались покинутыми.

Оба чужака выпрыгнули на плоскую поверхность; казалось, они с радостью освобождались от земного флаера. Впервые Раф подумал, что, скорее всего, они так же относятся к землянам, как он к ним. Лабле может интересоваться научными проблемами; пилот же знает только то, что чувствует, а ему было тревожно.

Сорики тоже вышел и, потягиваясь, прошёлся по камню. Однако Раф ещё долго оставался на месте, за приборами флиттера. Он не меньше связиста устал, может, даже больше, потому что на нём лежит ответственность за машину. Тело свело. И если бы они сели в поле, он с удовольствием бросился бы на землю, снял шлем, расстегнул воротник, чтобы свежий ветер развевал волосы и гладил кожу. Может, так удалось бы смести сухую пыль столетий, которая, как ему казалась, покрыла его за часы, проведённые в городе. Но они находились не на открытой местности; посадочная площадка слишком напоминала крышу здания в метрополисе.

Из шара показалось с полдесятка солдат в доспехах, они прошли к ближайшему куполу и вернулись с тяжёлыми ящиками. Горючее, припасы… Раф не стал гадать. Втайне пилот почувствовал облегчение, когда из шара вышел капитан Хобарт и направился к флиттеру.

— Всё в порядке? — спросил он, взглянув на двух чужаков, пассажиров Рафа.

— Да, сэр. А сколько нам ещё… — спросил Раф.

Хобарт пожал плечами.

— Кто может ответить, пока мы не научимся понимать их? Нас ждёт по крайней мере ещё одна остановка. У них не атомная энергия, какое-то горючее, и им часто требуется пополнять его запасы. Их начальник не может понять, почему мы не делаем то же самое.

— Он не предлагал, чтобы их техники осмотрели наш двигатель, сэр?

Хобарт чуть распрямился. Вопрос как будто понравился ему.

— Да, но мы благоразумно сумели не понять его. А если кто-нибудь попытается сделать это, немедленно отошлите ко мне — понятно?

— Да, сэр! — в голосе Рафа прозвучало облегчение, и пилот увидел, что капитан пристально смотрит на него.

— Вам они не нравятся, Курби?

Пилот ответил правдиво:

— Мне тревожно с ними, сэр. Хотя они не проявляют недружелюбие. Может, просто слишком чужие…

Он сказал не то, что следует, и сразу это понял.

— Похоже на предубеждение, Курби! — голос Хобарта звучал резко.

— Да, сэр, — деревянным голосом ответил Раф. Глубокие расовые и экономические предубеждения, составлявшие основу структуры Мира, оставили свой глубокий след в сознании землян. Сегодня человек предпочтёт быть обвинённым в убийстве, чем в предубеждении по отношению к другому. Это непростительное преступление. Своим необдуманным ответом Раф показал себя ненадёжным в глазах капитана, и теперь к его отчётам о чужаках, если он будет их делать, отнесутся недоверчиво.