Роберт Силверберг - Маски времени

Но на лунную базу они отправились втроем.

Перед самым отъездом отказался Филдс. Кларик должен был это предвидеть, потому что в течение последних недель Филдс постоянно ворчал и бубнил, и явно возмущался своим назначением. Как психолог, Филдс изучал реакцию Вонана на происходящее вокруг и пришел к двум-трем выводам, совершенно противоречащим друг другу. Согласно своему эмоциональному восприятию, Филдс решил, что Вонан мог быть, а мог и не быть обманщиком. По сравнению с моими оценками оценки Филдса совсем ничего не стоили. Его комичные интерпретации поведения Вонана не несли никакого смысла. Но я мог бы ему это простить, если бы его мнение не менялось через каждые две недели.

Его уход из комиссии не носил идеологического характера. Это было вызвано самой обыкновенной ревностью. Должен признаться, что несмотря на то что я недолюбливал Филдса, следует отдать должное его настойчивости.

Вся беда заключалась в Астер. Филдс продолжал преследовать, что было просто невыносимо, потому что он всегда был в дурном настроении. Было совершенно ясно, даже для Филдса, что Астер не хотела его. Но близость странным образом действует на человека, и Филдс продолжал свои попытки. Он уговорил служащих отеля выделить им с Астер соседние комнаты и по ночам изыскивал возможность проникнуть к ней в номер. Астер все игнорировала, словно была сделана не из плоти и крови. Порой она бывала так же неестественна, как ее коэлентарии, и сводила на нет все байроновские страдания и желания своего слишком страстного обожателя.

По словам Элен Эмсилвейн, Филдс был совсем измотан таким обращением. В конце концов, когда однажды вечером мы собрались вместе, он решительно попросил Астер провести с ним ночь. Она отказалась. Тогда Филдс не выдержал и позволил себе прокомментировать некоторые явные отклонения в половых возможностях. Гневно и во всеуслышание он обвинил ее во фригидности, в извращенности, злорадстве и тому подобных вещах. Между прочим, все, что он говорил об Астер, было правдой, кроме одного - она не была волчицей. Сомневаюсь, что она специально провоцировала его. Она просто не понимала, что от нее требовалось.

Но на этот раз Астер вспомнила, что является женщиной, поэтому дала отпор Филдсу в истинно женском духе. В присутствии Филдса, в присутствии всех она предложила Вонану разделить с ней постель. Она ясно дала понять, что безоговорочно предлагает себя Вонану. Я очень жалел, что не видел этого. По словам Элен, Астер впервые была похожа на настоящую женщину: ее глаза возбужденно горели, губы были поджаты, лицо пылало, кулаки сжаты. Естественно Вонан подчинился ей. Они ушли вместе. Астер сияла, как невеста в первую брачную ночь. Насколько я знаю, для нее это и было именно так.

Филдс не мог этого вынести. Я не виню его. Астер полностью обломала его, так что для него было выше всяких сил находиться рядом дальше. Он сказал Кларику, что оставляет должность. Разумеется, Кларик стал уговаривать Филдса остаться, взывая к его патриотическим чувствам, к его ответственности перед наукой и тому подобному - эти понятия так же священны для Кларика, как и для всех нас. Но Филдс не придал этому никакого значения. Он в тот же вечер собрал вещи и уехал, чтобы, как рассказывала Элен, не увидеть утром сиявших Астер и Вонана.

Я был в Ирвине, когда все это произошло. Как обыкновенный американец я следил за Вонаном по экрану, если вспоминал включить его. Несколько месяцев, проведенных с ним, казались еще более нереальными, чем когда я принимал участие в путешествии. Я заставлял себя не думать об этом. На Луне разгуливали Кларик, Элен, Хейман и Астер. Колф мертв. Филдс уехал в Чикаго. Он звонил мне оттуда в середине мая, потому что писал книгу о Вонане и хотел уточнить кое-какие детали. Он ни словом не обмолвился о причинах своего ухода.

Спустя час я забыл и о Филдсе, и о его книге. О Вонане-19 я тоже пытался забыть. Я вернулся к своей работе, но она казалась мне пустой и неинтересной. Бродя без всякой цели по лаборатории, просматривая результаты прежних экспериментов, время от времени что-то запуская в компьютер, проводя конференции со своими студентами, я представлял собой весьма патетический образ. Король Лир элементарных частиц. Тоже такой же старый, скучный и измотанный своими старыми проблемами. Я чувствовал, что молодые сотрудники были особенно внимательны ко мне в тот месяц. Мне казалось, что мне лет восемьдесят. Однако никто из них не пытался прорваться сквозь барьер в наших исследованиях. Они тоже топтались на месте: вся разница заключалась в том, что они чувствовали уверенность, что чего-то добиться можно, а я потерял интерес не только к исследованиям, но и к самой цели.