Кеннет Балмер - Пробуждение Чародея - Накануне Судного дня. Пробуждение Чародея. Планета кочующих городов

Однажды утром, когда воздух был особенно чист и свеж, Джарфон из Тривеса галопом проскакал мимо колонны изможденных путешественников, напряженно вглядываясь в видневшийся впереди горный перевал. Прикрепленный к седлу кусок пергамента развевался на ветру, а лошадь, чувствуя возбуждение всадника, фыркала и вертела головой.

— Выглядит так, словно мы и вправду можем куда-нибудь добраться! — В голосе Кроча вновь зазвучала сердитая ирония, с которой он всегда воспринимал обещания скорого и благополучного конца этого утомительного похода. Лошади ускорили бег. Пытаясь уяснить для себя побудительные мотивы и конечную цель паломничества, помимо официально объявленного намерения выпытать у Пи-Айчена правду о причинах всеобщего бесплодия, Уолли вдруг ощутил прилив энтузиазма. Не исключено, что и у него теперь появлялся шанс выяснить причины всего произошедшего с ним.

Струи водопада, пенясь, спускались по покрытой зеленым лишайником и мозаичными вкраплениями водорослей поверхности черной скалы. Потоки воды, с грохотом обрушиваясь в ущелье, окутывали его тончайшей серебряной дымкой, похожей на легкую, вечно трепещущую на ветру паутинку. Процессия остановилась.

Облака, в своем бесконечном движении, выстраивали на небе причудливые замки.

Должно быть, в такое же утро Адам, пробудившись ото сна и потирая онемевший бок, любовался спящей на подушке из собственных волос Евой. Теперь, возможно, наступил день, когда мужчинам этого чужого мира предстоит узнать, отчего Ева стала бесплодной.

Спешившись по приказу Джарфона из Тривеса, Кроч повел маленький отряд вверх по отвесным скалам, перепрыгивая с камня на камень и карабкаясь с одного выступа на другой с усердием, еще не виданным по эту сторону Тесного Ущелья.

Взобравшись на вершину, они остановились. Там возвышалось покосившееся треугольное сооружение, увитое виноградными лозами и вьющимися растениями, странное и заброшенное… Разросшиеся деревья подпирали снаружи серые стены. Имевшее форму усеченной треугольной пирамиды здание словно парило под рев воды над скалами, водопадом и серебряной дымкой.

И тут Уолли вспомнил.

Он вспомнил Друбала в зеленом лесу и его медленный серьезный голос, неохотно рассказывающий предания прошлого о серебряной башне в краю черных валунов и серебряных перьев, об оглушительных раскатах грома и вечной мгле.

— Да ведь это же, — воскликнул Джек, — должно быть, дом Хранителя.

— Что тебе известно о Хранителе? — спросил Джарфон из Тривеса, неожиданно подошедший к нему сзади.

— Только то, что он имел какое-то отношение к Пи-Айчену, — Уолли развел руками. — Но, похоже, мы пришли слишком поздно. Его серебряный шпиль рассыпался в прах, и никто не живет здесь вот уже многие годы.

— Это было нашей главной надеждой.

Государственный министр устало провел рукой по лицу, и Уолли почувствовал глубокую скорбь, владевшую этим человеком, вынужденным быть наставником и советчиком своей юной госпожи, страна которой медленно погибала.

— У Хранителя мы надеялись узнать дорогу к Пи-Айчену…

И тут только Джек Уолли впервые понял, насколько эти люди боялись Пи-Айчена и как страшила их собственная наглость, с которой они решились сами искать его.

— Мы прошли долгий и изнурительный путь, — громко сказал Кроч и тяжело опустился на землю, словно глубокий старик.

— Мир приходит к своему концу, — прошептал Джарфон из Тривеса. — И никто не поможет нам. — Он посмотрел на Уолли невидящими глазами. — Теперь я должен пойти вниз и сказать принцессе Керит, что надежды больше нет.

Руины притягивали к себе Уолли.

«Хранитель, — говорил в свое время Друбал, — мог просить Пи-Айчена о чудесах, которые находятся за пределами нашего понимания, и он получал их». Смутные догадки Уолли о том, что серебряный треугольный шпиль мог оказаться космическим кораблем, немедленно рассыпались в прах при одном взгляде на это серое каменное строение с усеченным верхом, на три четверти скрытое в зарослях деревьев. Уолли сделал несколько шагов в сторону дома. Под ногами хрустели листья, а впереди бежала его короткая и толстая тень. С каждым днем их путешествия эта тень сжималась. Значит, они двигались на юг, или — на север, если судьба забросила его в южное полушарие планеты. Как было на самом деле, Джек не знал.

Печальное и подавленное настроение паломников вызывало у Уолли легкое раздражение. Он еще не успел окончательно утратить светских манер землянина и поэтому бодро заявил: