Сергей Саканский - Амамутя. Путь огненного бога

Утром он не сразу вспомнил, как это всегда бывает при перемене места, как очутился в каюте и где вообще находится катер. Первые мгновения он искреннее был уверен, что задержался вчера на работе и решил, как обычно, заночевать на борту, и даже успел удивиться, почему это он спит в «Джинсе», хотя последнее время предпочитал для этой цели «Чоппер.

Делла шмыгнула носом, Иван обрел твердую реальность.

– Давно не спишь? – спросил он.

– Минут десять, – откликнулась девушка, невидимая за швертовым колодцем, который был скрыт под столом и выглядел как его опора.

Иван подтянулся вверх по койке и поднял голову над столешницей. Делла лежала навзничь, разглядывая потолок. Ее волосы свисали с края постели. Она заметила движение и скосила глаза.

– Что это за штука такая? – Делла хлопнула ладошкой по обшивке колодца, – ноги не вытянешь под столом из-за нее.

– Это и есть шверт, – сказал Иван. – Нечто вроде выдвижного киля. Прячется под столом. Когда киль опускается, катер становится шертботом и идет под парусом.

Делла села на койке, натянула на плечо лямку лифчика. Сказала:

– Странно, что такой свежий воздух в этой тесной каюте. Неужто, это все твой кондиционер?

– Именно так. Воздух в каюте ничем не отличается от воздуха снаружи.

Иван тоже сел. Делла встала, отыскала свою футболку, натянула ее.

– А покажи мне этот кондиционер, где он? – спросила она.

– Ты его не увидишь.

– Ага! Невидимый кондиционер.

Иван топнул ногой.

– Как ты думаешь, Деллушка, какое у «Джинса» днище – такое же плоское, как пол, на котором ты стоишь?

Делла провела носком сапожка по пайолу.

– Да вряд ли. Дно, – она схлопнула ладони ребрами, – скорее острое.

– Правильно. Ты стоишь на пайоле. Так в нашем деле называется пол, настил. Чтобы ты не промочила ножки. Но это у деревянных судов, у них всегда чуть подтекают борта. Мое же судно сделано из стеклоцемента, и оно абсолютно сухое. Вопрос: что может быть под пайолом и зачем?

– Кондиционер?

– Умница! Что-то вроде змеевика общей длиной тридцать метров, свернутого в пять раз. На носу судна – дырочка. По этому змеевику воздух проходит снаружи, где жарко. Дно у нас восемь миллиметров толщиной. Воздух движется, почти соприкасаясь с водой, и охлаждается. Днем вода холоднее воздуха. Под койками есть щели. Через них поступает в каюту свежесть и прохлада. Без всяких вентиляторов, на естественной тяге. Нагреваясь, воздух поднимается и уходит через отверстия в потолке. Это и есть запатентованный кондиционер Ивана Клепикова.

– И чем же он замечателен, запатентованный?

– Да тем, что не потребляет энергии. Дает некоторую экономию.

– Понятно, буржуин несчастный! Ты не устройство запатентовал, а сэкономленные денежки.

– Да как ты не понимаешь? – волнуясь, Иван потрясал щепотью пальцев, – Экономлю не только я, но и пользователи всех моделей «Джинс». И дело не в денежках, а в творчестве. Это все равно, что тебе поэму написать.

– Ну-ну, – пробормотала Делла и, раскрыв одну створку каюты, легко выскочила в кокпит.

Ивану, чтобы выйти за нею, пришлось открыть вторую створку.

– Я обманул тебя, – с грустью сказал он.

– Что? Не ты изобрел кондиционер?

– Я изобрел. Только вот не работает он без электрического вентилятора, как мне поначалу хотелось. Не удалась поэма.

Они смотрели, как мимо проходит круизный теплоход «Ломоносов». Иван мог бы многое рассказать Делле об этом знаменитом немецком судне: где, когда оно было построено, с какими приключениями эксплуатировалось, но меньше всего на свете ему хотелось наскучить девушке.

– Умываемся, завтракаем и вперед! – сказал он.

Помыв посуду, что весьма порадовало Ивана, Делла достала свою красную тетрадь, из тетради вытащила сложенный лист, развернула. Это оказалась карта, вернее, распечатка волжской лоции, склеенная из нескольких листов.

– У меня есть такая, – сказал Иван.

– Такой у тебя точно нет, – возразила Делла.

Иван окинул лоцию внимательным взглядом. Вдоль русла реки были нанесены звездочки.

– Такие знаки угреши рисуют вместо крестиков, – сказала Делла. – То есть, там, где обычно ставят крест, например, изображая место, где зарыт клад, мы рисуем такую восьмиконечную звезду, два креста один на другом.

– Ну да, – сказал Иван. – Клад – это вполне обычное дело. Вон сколько их впереди.

– Кроме шуток, Вань! Знаки нарисовала я. Это всего лишь деревни и городки, где живут семьи угрешей.

– «На берегах великих рек…» – вспомнил Иван.