Фрэнк Херберт - Досадийский эксперимент. Без ограничений. Рассказы

Теперь, после трех часов дежурства в полном вакуум-костюме в кромешной тьме трубы Скорноффа, у Инга все кости болели от усталости. Боль подавляла ясность мышления и способность к выживанию, ему это было прекрасно известно.

«Вы всегда будете воспринимать свою работу всерьез, — подумал он. — Аксиома: ремонтника ремонтировать не нужно».

Инг покачал головой при воспоминании о высокообразованном невежестве «Руководства», глубоко вздохнул и попытался расслабиться. Сейчас он мог находиться дома на Марсе, а его единственными заботами были бы рутинная эксплуатация реле Фобоса и время от времени лекции для новых ремонтников.

«Черт побери этого Посса», — подумал Инг.

Однако здесь была большая неприятность — в трубе. Шестеро хороших людей умерли, пытаясь ее устранить. Этих шестерых Инг обучал сам, и это была еще одна причина, по которой он согласился. У всех у них была одна мечта.

Вокруг Инга протянулась безвоздушная трубчатая пещера двенадцати километров в длину и двух километров в диаметре. Это была лишенная света нора, вырезанная в лавовой скале под лунным Морем Нектара. Здесь был дом «Луча» — прекрасного, смертоносного, жизненно важного луча, прирученной силы, которая внезапно заупрямилась.

Инг задумался об истории создания этой трубы. Каких-то девятьсот лет назад было подписано Соглашение о засеивании. В дополнение к своим обязанностям по коммуникациям в солнечной системе, компания Хейфа тогда приняла на себя рассылку контейнеров, жестко ограниченных в размерах массой и УП-импульсом, который можно было послать. В каждом контейнере было двадцать крольчих. В их матках, в состоянии спячки, с почти остановленным метаболизмом, лежали двести человеческих эмбрионов, ютящихся вместе с эмбрионами скота, всего домашнего поголовья, необходимого, чтобы построить новую экономику. Вместе с кроликами отправились семена растений, яйца насекомых и чертежи инструментов.

Контейнеры были оборудованы таким образом, чтобы развернуться на поверхности планеты в защищенную жилую зону. Там эмбрионы переместили бы в надувные баки для созревания, выдержали бы полный срок, вырастили бы и обучили при помощи механизмов до тех пор, пока человеческое СЕМЯ не сможет само о себе позаботиться.

Каждый контейнер был разогнан до сверхсветовой скорости УП-импульсами. В популярной литературе об этом говорилось: «словно раскачивать обычные садовые качели». Механизмы жизнеобеспечения контролировались сигналами, передаваемыми через луч. Его крохотные импульсы шли, «сворачивая за угол», преодолевая за миллисекунды расстояния, на которые при иных условиях потребовались бы века.

Инг посмотрел на миниатюрный луч, запертый под кварцевым окошком на его костюме. Это была и надежда, и ее крушение. Если бы они только смогли поместить маленький луч, вроде этого, в каждый контейнер, то большой луч не мог бы отклоняться. Но под такой жесткой бомбардировкой аноды луча не выдерживали больше месяца. Они удовольствовались отражающими плитами на контейнерах, с отклонением луча и запрограммированными приближениями. Но где-то эти приближения не соответствовали.

Сейчас, когда первый контейнер Соглашения о засеивании вот-вот сядет на Тэту Тельца 4, когда интерес человечества возрос до лихорадочной высоты, лучевой контакт стал ненадежным. Чем дальше контейнер, тем хуже контакт.

Инг почувствовал, как его влечет к этому хрупкому грузу, находящемуся далеко отсюда. Он чувствовал сопричастность к тем контейнерам, что унесутся в чистилище, если не будет восстановлен контроль над лучом. Эмбрионы, конечно, со временем умрут, а вместе с ними умрет мечта.

Значительная часть человечества опасалась, что контейнеры попадут к чужакам, что человеческие эмбрионы будут приняты чем-то ИЗВНЕ. Во многих местах царила паника и раздавались крики, что контейнеры СЗ выдают достаточно секретов, чтобы сделать уязвимой всю человеческую расу.

Для Инга и шестерых до него суть проблемы была очевидной. Она лежала здесь и в математической формуле, недавно выведенной для того, чтобы объяснить, как луч может отклоняться от контейнера. Что тут надо делать, казалось столь же очевидным. Но шесть человек погибли, следуя этому очевидному курсу. Они погибли здесь, в этой кромешной черноте.

Иногда это помогает — цитировать книгу.

Зачастую не знаешь, что имеешь здесь — возможно, немного случайного излучения, несколько космических лучей, проникших через слабое место в силовой защите, протечка пыли, вызванная лунотрясением, или избыток тепла, горячее пятно, поднявшееся из глубин. Большому лучу было достаточно незначительных помех. Положите пылинку, величиной с булавочную головку, на его пути в неподходящий момент, позвольте крохотной вспышке света пересечь его, и он срывается в неистовое биение. Луч корчится, словно гигантская змея, отрывает от стен трубы целые секции. Тогда в небе над Луной танцуют зори, а обслуживающий персонал разбегается.