Сергей Синякин: Меч для Кащея, или Три дороги к Поклон-горе

Он вспомнил, как подобная ссора голов Киевского Змея сорвала заключенное было перемирие. Все шло хорошо и Добрыня достал из сумы припасенный заранее договор. Змей сидел у скатерти-самобранки слегка осоловевший и всеми тремя головами выбирал кусочек полакомей. Иногда он вожделенно поглядывал на богатырского коня, но огромный и тяжелый кистень Добрыни смущал чудище, змей печально вздыхал и снова шарил голодными глазами по скатерти.

- Договорились? - спросил богатырь.- Подписываешь наше соглашение?

- Договорились,- согласилась левая голова.- Я на Русь отныне не ходок. Хватит мне и своих краев. Я думаю, Добрыня, что мы с тобой без борозды обойдемся?

- Вы лично как хотите,- внезапно заявила правая голова,а я такой договор подписывать не буду!

- Почему? - в один голос взревели изумленные товарки.

- А меня такой договор унижает. Что мне теперь и прогуляться по Руси нельзя? Я попутешествовать люблю, а меня за прогулку невинную под меч богатырский?

Разгорелась свара. Хорошо, что Добрыня не упустил момент, когда обозленная правая голова скусила благоразумную левую и одуревший от боли Змей кинулся в драку. Пришлось тогда Добрыне поработать мечом! В нынешней же мирной ситуации упускать инициативу богатырю не хотелось.

- Хватит вам,- сказал он и головы, прекратив перепалку уставились на богатыря.- Дело я в ваших краях пытаю. Кто из вас знает дорогу до Поклон-горы?

Змей-Горыныч гулко загоготал в две глотки. Правая голова молчала, смотрела презрительно. Отсмеявшись, средняя голова сказала:

- Вот уж действительно - пойди туда не знаю куда. Как же ты в путь отправлялся, дорогу не выяснив?

- Шутки шутишь? - нахмурился богатырь.- Лучше скажи, знаешь дорогу или не знаешь? Мне с тобой лясы точить некогда, дело ждет!

Горыныч улыбнулся в две головы, а третья пожевала губамии сказала неприязненно и брюзгливо:

- Не знаю. И никто не знает. Тут рядом деревня есть, так ты поезжай и спроси. Может кто и подскажет что-то.

Не знал Добрыня, что именно к правой голове, пока две ее товарки спали, подкатилась с тайным договором лазутчица Кащея Бессмертного. Не знали о предательстве и две другие головы, а потому спокойно наблюдали, как богатырь садится на коня и отправляется в путь навстречу смертельной опасности.

Богатырь скрылся из виду и средняя голова неприязненно спросила правую:

- Что ж ты так? Человек к нам со всей душой... Подлая ты, неприветливая!

- А ну вас всех! - сказала правая голова и сунулась под крыло подремать.- Подумаешь, приятеля нашли!

10. ИЛЬЯ МУРОМЕЦ

Избу он нашел сразу. Добротностью своей выделялась изба Емели среди хибарок, рассыпавшихся по берегу озера.

Илья, пригнувшись, вошел в избу.

На печи лежал большой толстый мужик в красной рубахе и серых в полоску штанах. Закинув ногу на ногу, мужик разглядывал носок сафьянового сапога.

- Емеля здесь живет? - с порога спросил Муромец.

Толстяк, не торопясь, сел на печи, свесил ноги и внимательно оглядел богатыря. Закончив осмотр, мужик хмуро сказал: - Ну я Емеля. Чего тебе?

- Поговорить надо.

- Ты один?-зевая, спросил Емеля.

- Нет, со товарищами,- неизвестно зачем соврал Муромец.

- Вот между собой и поговорите,- заключил Емеля и принялся снова укладываться на печи.

- Ты бы встал, Емелюшка,- ласково посоветовал Муромец.- Не ровен час, придется тебе ночевать на печи, да под открытым небом.

- Это ты мне? - хозяина до того потрясло сказанное, что он снова сел на печи.- Это ты мне?

- Тебе, тебе,- терпеливо сказал Илья Иванович.

Полное лицо Емели от негодования стало красным, щеки затряслись и Муромец затревожился,.чтобы хозяина удар не хватил.

- Шел бы ты по добру по здорову,- неприязненно молвил Емеля.- Хочется ведь здоровым уйти? Здоровьишко-то бережешь?

- А чего мне его беречь? - искренне удивился Муромец.У меня служба такая - не щадить живота своего.

Емеля поскользил по избе подозрительно добрым взглядом, остановил взгляд на прислоненной к стене жерди.

- Что ж,- покладисто согласился он.- Не хочешь добром и не надо.

Он что-то пошептал в кулак и неожиданно громко крикнул:

- А ну, дубинка, обломай ему бока!

В избе засверкали искры, жердь пошевелилась, нерешительно склонилась в сторону Муромца, покачалась и. бессильно упала в угол.

Рядом с упавшей жердью показалсь огромная замшелая щука.

Рыбина укоризненно поворотила острое рыло к Емеле и промолвила, широко разевая белую зубастую пасть:

- Окстись, Емелюшка! Годы мои не те, на богатырей с жердями бросаться. Пожалей старуху, ведь верой и правдой тебе двад, цать лет отслужила!